Бал жертв - [4]

— Мы подъезжаем, — сказала Аделаида Тальен.

— А! — произнесла Марион, вспомнив о человеке, который растолкал толпу у Тиволи, чтобы дать ей приказание следовать за госпожой Тальен. Но вдруг мнимый повар, спешивший возвратиться в Гробуа и боявшийся, что его могут уволить, закричал повелительным голосом:

— Стой!

Кучер остановил лошадей. В то же время госпожа Тальен и Марион увидели двух верховых, выехавших из леса и ставших поперек дороги.

II

Марион испугалась, но госпожа Тальен, без сомнения, ожидала этого, потому что осталась спокойна и улыбалась по-прежнему.

— Ах, боже мой! — сказала Марион. — Зачем мы остановились и зачем эти верховые стали поперек дороги?

— Это ничего, — сказала госпожа Тальен, — вы увидите, что это друзья.

Мнимый повар сошел с козел и приблизился к дверце кареты. Почтительно сняв свою синюю шапку, он сказал:

— Извините, что я должен представиться вам в таком виде.

— В самом деле, любезный барон, — отвечала госпожа Тальен, улыбаясь, — надо было очень коротко знать вас прежде, чтобы узнать сегодня.

— Времена такие тяжелые! — прошептал мнимый повар.

— Объясните ли вы мне теперь все эти таинственности?

— И да, и нет.

— Как это, барон?

— Вы получили сегодня утром записку?

— Да; эта записка была подписана вами или, лучше сказать, именем, которое приняли вы.

— Это одно и то же. В этой записке я умолял вас взять в вашу карету Марион.

— Вы видите, что я повиновалась.

— Кроме того, я писал вам, что переодетый друг сядет к вам на козлы у заставы, а другие друзья позволят себе нанести вам визит при въезде в лес.

— Очень хорошо. Значит, другом у заставы были вы.

— А эти всадники — те друзья, о которых я вам говорил.

Марион никогда не видала — по крайней мере ей так казалось — человека, который говорил с госпожой Тальен. Лицо его было совершенно не знакомо цветочнице, но голос, молодой и симпатичный, уже как будто раздавался прежде в ее ушах.

«Где я его слышала?» — спрашивала Марион сама себя.

Мнимый повар, которого Аделаида Тальен вполголоса назвала бароном, приложил указательный и средний пальцы левой руки к губам, слегка раздвинул их и свистнул: верховые тотчас подъехали. Один из незнакомцев стал в кругу света, который очерчивали каретные фонари, и Марион побледнела, узнав его. Это был тот самый человек, который два часа тому назад подходил к ней у ворот Тиволи.

— Каднэ! — прошептала Аделаида Тальен.

Тот, который назывался этим именем и вид которого так сильно волновал Марион, приложил палец к губам и пристально на нее посмотрел. В это время повар-барон говорил госпоже Тальен:

— Опасно видеться с вами в Париже: нас подстерегает — моих друзей и меня — полиция Директории, так что было бы безумством обращаться к вам открыто.

— Объяснитесь, барон.

— Помните то время, когда вас звали мадам де Фонтенэ?

— Я этого не забыла, любезный барон.

— В то время вы дали мне обещание.

— Это правда. Я обещала оказать вам такую услугу, какая только будет зависеть от меня.

— Я рассчитывал на вас, и час оказать мне такую услугу настал…

— Что же должна я сделать? — спросила госпожа Тальен.

— Во-первых, позволить мне взять из вашей кареты сундук, который принадлежит мне.

— Как! — вскричала госпожа Тальен вне себя от удивления. — У меня в карете есть сундук, принадлежащий вам?

— Да.

— Как это странно!

— Нет, я послал его вчера вечером в ваш отель, и ваш слуга взялся положить его в вашу карету.

— Но что такое в этом сундуке?

— Одежда, которая нам понадобится в нынешнюю ночь.

— Эту-то услугу вы требовали от меня, любезный барон?

— Подождите… Вы привезли Марион, хорошенькую цветочницу?

— Вот она, как вы видите.

— Это вторая часть услуги, о которой мы говорили. Вы представите Марион, которую знают все, в великолепные залы Гробуа, где наш роскошный гражданин Баррас воображает себя французским королем.

Аделаида Тальен улыбнулась и сказала:

— Что дальше?

— В былые времена в той зале не посмели бы представить Марион-цветочницу, но теперь… среди этого странного и пестрого общества, которое называется двором Директории, среди этого странного света, который есть странное соединение общества старого и общества нового, найдут очаровательным появление этой восхитительной девушки в красной юбке, которая отказывается от бриллиантов, которые ей предлагают, и хочет остаться цветочницей.

— В самом деле, я могу вас уверить, что она будет хорошо принята. Меня найдут даже восхитительной за то, что я подумала об этой эксцентричности. Но услуга, о которой вы меня просите, не заключается ли в трех частях?

— Да.

— Посмотрим же третью часть.

— Двое моих друзей и я, — продолжал мнимый повар ироническим тоном, — слышали о чудесных балах гражданина Барраса.

— Они в самом деле очень хороши… Когда я бываю на них, — отвечала госпожа Тальен с кокетливой улыбкой.

— Может быть, на них бывает общество чересчур смешанное, — с насмешкой сказал лжеповар, — но не надо быть слишком строгим относительно этикета. В новом правлении новые и нравы.

— Далее, барон, далее.

— Мои друзья и я очень желаем видеть нынешний праздник.

При этой просьбе, как будто очень простой, Аделаида Тальен смутилась и чуть не вскрикнула.

— Вы с ума сошли, барон! — сказала она.