Багульник - [43]

А о "щепках", о которых так образно говорил Щеглов, у лесников никогда особой заботы не было. О пушнине - пусть заботятся пушники! О рыбке - рыбаки! Для того они и поставлены тут. А что касается, как говорил тот же Щеглов, "временщиков", то их здесь хватает и ничего с этим не поделаешь.

Закурив папиросу, Юрий сказал лесничему:

- Следовательно, из вашего, Василий Илларионович, рассказа можно вполне заключить: паны дерутся - у парубков чубы трещат!

- Это почему, Юрий Савельевич? - не сразу понял Ползунков.

- Пострадал-то Шатанов, а секретарям велели сработаться. А ведь, в сущности, виноват он в том, что выполнял требования райкома, товарища Шейкина. Дали бы ему другую установку, Шатанов и действовал бы по ней.

- Понятно, коли она сверху...

- А снизу она не бывает, - осклабился Полозов.

- Вот и худо, что в низах не проверена, - резко ответил ему Ползунков. - А товарищ Щеглов-то как раз из тех, что любит снизу вверх глядеть, а не сверху вниз.

После краткого молчания Юрий заключил:

- Действительно, хлопотно нам будет со Щегловым.

- Ничего, поладите...

- А Карпа Поликарповича давно знаете? - поинтересовался Юрий.

- Как приехал, с тех пор и знаем.

- Как он, по-вашему, после Шатанова?

- Дело, понятно, знает!

- А ведь он тоже приезжий...

- Ну и что с того! Приезжий приезжему рознь. Один приедет - на чемодане сидит, ждет, покудова срок договора выйдет; другой - корни поглубже пускает. Ведь Карп Поликарпович с малого начинал, с лесотехника, а до директора поднялся. Известно, чем корни глубже, тем и рост выше. А природа, климат в наших местах, Юрий Савельевич, просто скажу, целительные. Мне вот, к примеру, восьмой десяток пошел, а ведь, поверите, ни разу, извиняюсь, не чихнул, не то что там простуда или грипп...

Юрий удивленно глянул на Ползункова:

- Неужели вам уже за семьдесят?

- Перевалило, Юрий Савельевич! - усмехнулся в усы лесничий. - На моих глазах половина тайги в рост пошла.

- Что, всю жизнь в этих местах прожили?

- Места, правда, меняли, однако из тайги не уходили. В ее дебрях, можно сказать, на свет божий появился.

- И Щегловы тоже?

- И Щегловы! Вся, понятно, беда в том, что люди у нас тут в большинстве кочевые. Лесорубы - по вербовке, итээры - по договорам. А нет, чтобы по приезде добротную хату себе срубили, хозяйствишко кое-какое завели: коровку там, свинку, курей... Трудись, живи в свое удовольствие. А в отпускное время - хочешь на охоту, хочешь на рыбалку. Пчелок тоже вполне можно завести. Так нет же. Все туда-назад ездят, все ездят. Государству убыток и себе во вред. А те, кто приросли к месту, как говорится, привязались к тайге, у тех дом полная чаша. Слыхали, наверно, про Бурова Харитона Федоровича - о нем последнее время в газетах пишут? Ну, тот, что на трелевке в счет будущих лет работает?

- Как же, слышал о Бурове, - сказал Юрий. - Он приезжал в Мая-Дату курсы трактористов проводить.

Ползунков утвердительно закивал:

- Вот-вот, Харитон Федорович и есть. Горькой судьбы человек! Когда на Бидями срок его вышел, стал думать-гадать, как жить дальше: ехать ли к семье на Новгородчину или вызвать семью сюда. Ведь Харитон Федорович с начала войны ни жены, ни детишек не видел. Когда на фронт ушел, старшему сыну было пять годиков, а меньшой вскорости без него родился.

Полозов насторожился, придержал коня.

- Разве Буров тоже был на Бидями?

- Было дело, Юрий Савельевич. Тпр-ру-у-у! Ну куда тебя занесло, лупоглазого! - вдруг закричал Ползунков, резко осаживая коня, съехавшего с тропы в гнилое, подернутое плесенью болотце. - Да, что было, то было! Все-таки спасибо, что разобрались, не забыли в Москве и про нашу Бидями... Так вот, именно я и присоветовал товарищу Бурову: "Куда, говорю, Харитон Федорович, счастье свое искать поедете? Оставайтесь, семью свою выписывайте, а я вам хатку помогу поставить, а работы у нас - непочатый край, да и заработки неплохи!" - "Все это верно, Василий Илларионович, отвечает Буров, - однако я еще не до конца правду свою нашел. Мне в партии восстановиться нужно, иначе моя дальнейшая жизнь - не жизнь!" - "Так вы, Харитон Федорович, с товарищем Щегловым потолкуйте, возможно, он и отсюда даст ход вашему партийному делу"...

- Ну и что, дал он ход? - спросил Юрий.

- Как же, дал! - сказал он. - А вот и бархатные участки! За разговорами и путь короче!

Слезая с лошади, Ползунков как бы походя заметил:

- Вот бы Харитона Федоровича директором нашего леспромхоза назначили. Дело бы, думаю, у вас с ним, Юрий Савельевич, пошло.

- Это уже райком партии решит, - сказал Юрий. - Ваш Сергей Терентьевич!

Более часа осматривали они молодые посадки амурского бархата. Стройные, со светло-пепельной корой деревца мерно покачивались на легком ветру. На некоторых уже набухли розовые почки.

- Хороши! - любовно поглаживая деревцо, сказал Василий Илларионович.

Наметив делянку для новых посадок, они во втором часу дня поехали обратно. Всю дорогу по-весеннему тепло грело солнце.

Юрий вернулся домой, когда Ольга уже расставляла на столе посуду и ждала его к обеду.

- Молодец, что приехал ровно в четыре! - обрадовалась она, встречая его на пороге. - Так у нас будет всегда: обед ровно в четыре.