Багряный холод - [52]

– Тыковка, позволь мне.

Бабушка поднялась с места и сердито глянула на Линуса и остальных членов Протекторат.

– Мы сделали это для того, чтобы наша малышка не росла в постоянном страхе перед Жнецами, Немейскими охотниками и им подобным. Вы растите своих детей так, как считаете правильным, балуя их шикарной одеждой, автомобилями и украшениями. Что ж, а мы хотели, чтобы у Гвен была нормальная жизнь, по крайней мере до тех пор, пока это было возможно, поэтому мы скрыли от неё нашу причастность, как вы это назвали, к мифологическому миру. Тогда я посчитала это правильным решением, а сейчас я в этом уверена. Моя Гвен – хорошая девочка, сильная, я не могла бы гордиться и любить её сильнее, чем сейчас.

Бабушка расправила плечи и выдвинула вперёд подбородок, будто собиралась бросить вызов членам Протектората, чтобы те начали сомневаться в её решение. Но никто этого не сделал.

– Но вопрос остаётся, – возразил Инари после того, как бабушка села обратно на место. – Вы тренировались с оружием всего лишь несколько месяцев, прежде чем поехали на горнолыжный курорт. Итак, как же вам удалось победить викинга Престона, который тренировался всю свою жизнь для таких битв?

Я сидела и лихорадочно размышляла, но не нашла способа избежать этого вопроса. В конце концов я вздохнула:

– Я применила на Логане свою психометрию. Так я смогла победить Престона.

– Вы использовали свою магию против другого студента? – голос Линуса упал до опасного рычания. – Против моего сына?

– Это был единственный способ победить Престона, – объяснила я. – Логан это прекрасно понимал, как и я. Он разрешил мне использовать психометрию, чтобы подключиться к его памяти, его боевым навыкам. Сделав это, я смогла воспользоваться ими, будто они были моими собственными. Я смогла победить Престона, потому что воспоминания Логана сделали меня практически таким же хорошим бойцом, как он сам.

– Студентам нельзя использовать магию против других студентов, – высказалась Агрона, снова играя со своей цепочкой. – Даже в таких экстремальных ситуациях. Это отнимает у других студентов свободу выбора, которую мы так стараемся сохранить.

Метис с Никой сказали мне примерно то же самое. Но из уст Агроны почему-то было странно слышать эти слова: они прозвучали так, будто она сама в них не верит. Но, возможно, это потому, что она говорила не так громко, как её муж, и, судя по всему, ей не так сильно хотелось осудить меня.

– Ну, у меня был выбор: сделать это или же позволить Престону отрубить мне голову, – сказала я. – А мне моя голова нравится именно там, где она находится, премного благодарна.

Аякс снова рассмеялся. В это раз Линус даже не потрудился посмотреть на него. Вместо этого глава Протектората наклонился вперёд и одарил меня свирепым взглядом.

– Проведите нас через всю схватку, опишите нам точно, что случилось, мисс Фрост. Шаг за шагом. Особенно о том, что вы сделали с моим сыном своей магией.

Я снова вздохнула, размышляла над тем, закончатся ли когда-нибудь вопросы и обвинения.

Так и продолжалось. Каким-то образом Протекторату удалось выяснить всё, что я сделала, с тех пор, как перешла в Мифакадемию. Они знали о каждом опоздании на смену в библиотеке; обо всех потерянных и украденных предметах, которые я нашла своей психометрией для других студентов; обо всех злобных комментариях, сказанных мною в адрес других подростков. Казалось, они были полны решимости сосредоточиться только на плохом... на всех правилах, которые я нарушила, и ошибках, которые допустила, будь то намеренно или случайно.

И казалось, при этом они здорово развлекаются, особенно Линус. Если бы тут не было никого, кроме нас, он, наверное, каждый раз, когда я в чём-нибудь признавалась, злобно бы хихикал – в особенности, когда речь заходила о тех многочисленных случаях, когда я навещала бабушку Фрост. Похоже, с начала посещения мною академии, я уходила из кампуса без разрешения более пятидесяти раз.

– Это самое худшее нарушение данного правила, которое когда-либо было отмечено в истории академии, – почти радостно объявил Линус, делая ещё одну пометку.

Я сильнее съёжилась на стуле.

– А теперь мы подошли к обвинениям, лежащим в основе данного процесса, – наконец объявил глава Протектората. – Обвинения в добровольном сотрудничестве мисс Фрост со Жнецами Хаоса с целью убийства студентов и сотрудников Креос Колизея, поиска Хельхейм кинжала и использования его для освобождения Локи из тюрьмы, в которую его заключили другие божества.

Я покачала головой.

– Нет. Не было такого. Ничего из перечисленного не соответствует истине. Не единое слово.

– Это мы ещё увидим, – пообещал Линус. Никамедис встал. Библиотекарь молчал на протяжении моего допроса, хотя сделал кучу пометок. Собирался ли он сейчас, наконец, перейти в наступление и начать защищать меня.

– До сих пор, – начал Никамедис, – ты представил толкование событий, значительно отличающееся от произошедшего в действительности. Особенно если учесть, что Метис, Аякс, Рейвен и я присутствовали при некоторых происшествиях, в которых ты обвиняешь Гвендолин. Но ты не предоставил ни одного доказательства, что случившееся произошло именно так, как ты описываешь – ни единого. Если у тебя нет доказательств, то я не вижу никаких причин и дальше продолжать этот абсурдный судебный процесс.