Багряный холод - [29]

Вместо того чтобы пойти в сторону стойки выдачи книг, я направилась назад к полкам с книгами. Тихо, как тень, Алексей последовал за мной. Я шла до тех пор, пока не достигла знакомого уединенного места, после чего посмотрела наверх. Прямо надо мной стояла статуя Ники.

Греческая богиня победы выглядела так же, как и всегда. Ее тело, словно платье покрывала тога, а волосы мягкими волнами ниспадали на узкие плечи, из-за спины выглядывали крылья и на голове лежал венок из лавра. Каждый раз приходя в библиотеку, я выделяла время, чтобы прийти сюда и поговорить с богиней. Мне казалось это проявлением вежливости.

– Ну, вот, у меня снова неприятности, – пробормотала я. – Но уверена, ты уже об этом знаешь. Кажется, ты всегда всё знаешь. Не хочешь дать какую-нибудь подсказку, как мне выбраться из всего этого? И чтобы меня не казнили?

Но, конечно же, Ника не ответила. Как и другие боги, Ника показывалась смертным только на своих условиях. Мне она исключений не делала, хотя я и была её чемпионом. В этом отношении моя богиня была довольно загадочной и раздражающей.

Но, возможно, она была как раз занята тем, что исправляла беспорядок, оставленный мною, поскольку мне не удалось остановить Вивиан от освобождения Локи. Ника сказала, что грядет война. Война, к которой нам всем, включая богов, необходимо подготовиться. Но как я могла помочь ей выиграть войну, если в этот момент сама была на грани потери всего?

– Во всяком случае, сейчас я собираюсь пойти поработать. Но если ты захочешь позже наведаться ко мне и пройти мимо стойки выдачи, я как всегда буду там, – объяснила я статуе. – Только не дай поймать себя Никамедису. Он, наверно, начнёт вредничать, что тоги в библиотеке запрещены или еще что. Сама знаешь, какой он.

После этих слов губы статуи приподнялись в улыбке. От этого едва заметного движения я сразу же почувствовала себя лучше: словно Ника точно знала о происходящем и не забыла обо мне. Будто она наблюдала за мной. И была уверена, что, в конце концов, всё будет хорошо.

Алексей бросил на меня настороженный взгляд. Наверно думал, что я совсем головой двинулась, раз опять разговаривала со статуей, но я проигнорировала его и направилась к основной части библиотеки. Как только я вышла из-за полок, все взоры обратились ко мне, и студенты, сидящие за столами, склонили головы друг к другу, начиная перешептываться. Я расправила плечи, подняла вверх подбородок и сделала вид, будто даже не заметила их, и уж тем более не обратила внимание на перешептывания и что те строчили про меня сообщения.

– Не могу поверить: она на самом деле появилась здесь.

– И о чём она только думает?

– Разве она не знает, что все ее ненавидят?

Последний комментарий заставил меня фыркнуть. О, да. Я знала наверняка, насколько люди презирали меня, в конце концов, мои одноклассники совершенно ясно показывали это весь день.

Зайдя за длинную стойку выдачи книг, отделявшую офис от студенческого зала, я бросила сумку на ее обычное место. Потом повернулась к Алексею и указала на табуретку за дальним концом прилавка.

– Можешь сесть там, – сказала я. – Пока я работаю, так тебе будет комфортнее, чем стоять всё время.

Но вместо того, чтобы пройти к стулу, богатырь скрестил руки на груди и занял место у двери, ведущей в офисы библиотекарей. Ах, да, он же безмолвная, упрямая тень. Ну да ладно. По крайней мере, я пыталась.

Выкинув из головы все мысли о богатыре, я плюхнулась на свой стул. Спустя пару секунд позади меня со скрипом открылась дверь и из офиса вышел Никамедис. Библиотекарь скользнул по мне взглядом, отвернулся, а затем резко повернулся обратно, как будто был удивлён увидеть меня здесь.

– Гвендолин? Что ты здесь делаешь? – он посмотрел на свои часы. – Ещё даже пяти нет. Ты пришла слишком рано. Ты никогда не приходишь рано.

Пришлось прикусить язык, чтобы не выпалить все сразу. Я действительно не всегда появлялась вовремя к своим сменам в библиотеке. Ладно, ладно, я почти всегда опаздывала, но только потому, что выбиралась за пределы кампуса, с целью навестить бабушку Фрост. Но ведь в конце концов я всё-таки приходила. И, кажется, то, что я пришла вовремя, его крайне шокировало, потому что он продолжил:

– Ни разу за все эти месяцы, что ты здесь работаешь, ты не приходила так рано. Иногда ты приходила вовремя. Но чаще всего опаздывала. Но никогда так рано, – Никамедис прищурился. – Что ты задумала?

Я стиснула зубы. Даже если я что-то делаю правильно, он всё равно устраивает мне сцену. Иногда у меня появлялось такое чувство, что мы с библиотекарем были обречены противоречить друг другу.

– Я подумала, что сегодня вам может понадобиться дополнительная помощь, – выдавила сквозь зубы. – Но если вы не хотите, чтобы я здесь находилась, я всегда могу уйти и вернуться позже. Намного позже, как я делаю обычно. Возможно, настолько поздно, что и вовсе не появлюсь до завтрашнего дня.

Библиотекарь нахмурился.

– Ну, если ты хочешь сегодня приступить к работе пораньше, полагаю, я могу зачесть это в качестве компенсации за один из тех разов, когда ты опаздывала. Но только за один. Я веду записи, ты знаешь.