Багровый молот - [15]

Шрифт
Интервал

Сенатор в задумчивости провел кончиками пальцев по высокому лбу. Взял в руки ходатайство, пробежал взглядом текст.

«…Пытки, которым их подвергают, чтобы вырвать признание, столь жестоки, что многие лишаются рассудка или умирают, не дожив до суда…»

«…Барбара Ройт, мать четверых детей и бабушка одиннадцати внуков, умерла после того, как ее поместили в ванну с горячей известью…»

«…Ханс Бейердорфер, тридцати семи лет, помощник нотариуса, скончался в тюремной камере: несколько дней кряду его кормили соленой пищей и не давали воды…»

«…Происходящее вызывает страх и недовольство среди жителей княжества…»

Кончив читать, Шлейм нахмурился, осуждающе покачал головой. Нелепо, грубо. К чему такие подробности? «Умер в камере», «известь»… Разве его сиятельству интересно знать, каким образом велось дознание по делу Бейердорфера? Или отчего скончалась старуха Ройт? Писать подобное в документе на высочайшее имя — то же самое, что вывалить на праздничный стол содержимое ночного горшка.

Против чего выступают Хаан и все прочие, кто подписал эту бумагу?

Несовершенство дознания? Ерунда. Дознание ведется по правилам, которые существуют не одну сотню лет и одобрены Святейшим Престолом.

Людей арестовывают на основании слухов? И что с того? Людская молва часто бывает правдива. К тому же любые слухи тщательно проверяются дознавателями.

Обвиняемые признают собственную вину под пыткой? Тем более! «Confessus pro judicato habetur» — сознавшийся считается осуждённым.

Шлейм откинулся на спинку кресла, разместив пухлые ладони на животе.

Странно, что канцлер поставил под этим пасквилем свою подпись. Неосторожный шаг, глупый шаг. Процессы ведутся по всей Германии. В Рейнланде колдунов и ведьм уничтожает Франц Бюирман[19]. Во владениях герцога Баварского — судья Иеремия Дрексель[20]. В Саксонии — некто Бенедикт Карпцов[21], про которого известно, что он прочел Библию пятьдесят раз от корки до корки и знает ее наизусть. Всюду трещат костры, всюду вскрываются чудовищные преступления прислужников дьявола. Никому из здравомыслящих людей не приходит в голову отрицать их вину и уж тем более — вставать на их защиту. Каждый, кто умеет читать, крепко вытвердил слова «Молота ведьм»: «Тяжкое наказание полагается пособникам колдунов, их защитникам, их укрывателям». Тем же, кому недостаточно слов, можно напомнить процесс Дитриха Фладе, судьи из Трира, который противился осуждению ведьм, а кончил тем, что сам был сожжен на костре[22].

Так почему Хаан отважился приложить перо к столь опасной бумаге? В чем его цель? Неужели он и правда думает, что его сиятельство согласится изменить закон — изменить из-за каких-то знахарок и гадалок, которые сознались, что попирали крест и целовали зад сатане?

Кто-то, пожалуй, сочтет, что канцлером движет благородство, стремление к справедливости. Но так может рассуждать лишь человек, крайне наивный. В политике нет принципов. Нет благородства. Нет прочих вещей, о которых пишут оторванные от мира философы. В политике есть только цель и средства для ее достижения. Все остальное — не более чем красивые слова, которые прикрывают уродство человеческих душ, так же как ладно скроенная одежда прикрывает чирьи и дряблые животы. Каждый человек интересуется только своей судьбой. Его не волнует, что соседу отрубили голову, — куда больше он станет переживать, что порезал себе указательный палец. Его не беспокоит, что в двух шагах от его порога умирает от голода нищий, — куда важнее, чтобы кухарка вовремя достала из печи вишневый пирог. Подобное поведение не аморально. Оно естественно. Человек слаб. Может ли он накормить всех голодных и защитить всех обиженных? Нет, ему едва хватает сил, чтобы прокормить и защитить себя. И поэтому если человек вдруг ни с того ни с сего демонстрирует заботу о ближнем, значит, ему это выгодно, значит, у него имеется к этому свой интерес.

Сенатор улыбнулся. Ленивая, блеклая искра мелькнула в его глазах.

На судьбы казненных Хаану наплевать. В этом нет и не может быть никаких сомнений. Красноречивый пример: два месяц назад канцлер — один из членов Высокой Комиссии — отказался подписывать обвинительное заключение по делу Кристины Габель, дочери каноника церкви Святого Стефана. Дескать, признания обвиняемой противоречат имеющимся в деле материалам. Благородно? Ничуть. Месяцем ранее Георг Хаан преспокойно поставил свою подпись под точно таким же обвинением по делу Адельгейды Брунсвик и Хельги Герстекер. В чем же причина столь явной и бросающейся в глаза непоследовательности? Канцлер прозрел? Услышал ангельские голоса? Нет, многоуважаемые господа, тысячу раз нет. Все гораздо проще. Семейство Габель имеет влиятельную родню в Нюрнберге. Выступив против осуждения юной Кристины, Хаан всего лишь хотел заполучить новых союзников в борьбе за власть.

Власть. Вот та цель, ради которой Хаан рискует. Вот та цель, ради которой он толкует о законе и справедливости. Что ж, пускай. Но он, Вольфганг Шлейм, не станет играть в эти игры.

С самого утра Альфред Юниус разбирал бумаги, поступившие в канцелярию князя-епископа за последние дни. Стопка справа — документы не очень важные, рутина по большей части. Доклад об обрушении моста через Визент. Ведомость расходов по строительству нового форта неподалеку от Кронаха за подписью Карла Мюллершталя. Письма кастелянов, сообщения бургомистров, таможенные отчеты. Что еще? Известие о смерти господина Эттингена, судьи в Форхайме. Пожар на мельнице в Шлюссфельде: сгорело несколько мешков с ячменной мукой, никто не пострадал.

Продолжить чтение
Еще от автора Алекс Брандт
Пламя Магдебурга

В самый разгар Тридцатилетней войны, огнем пожирающей Европу, к Магдебургу – оплоту протестантской веры – подступила огромная армия кайзера. Древний город взят в кольцо осады, и его падение – лишь вопрос времени, если на помощь не подоспеет непобедимая армия шведского короля. Тем временем отряды наемников из католической армии рыщут по окрестностям, грабя мирные городки и села, отнимая у людей последнее и убивая всех тех, кто осмеливается им противостоять. Группа молодых горожан во главе с Маркусом Эрлихом решает отомстить солдатам за их бесчинства.

Рекомендуем почитать
История Балтики. От Ганзейского союза до монархий Нового времени

Первое в своем роде полное исследование Балтики как интереснейшего региона: взлет и падение величайших династий, драматические события, связанные с такими городами, как Санкт-Петербург, Стокгольм, Копенгаген, Гданьск, Ревель (Таллин), Рига и Мемель (Клайпеда), изменения, которые повлекло за собой новое мышление эпохи Просвещения, развертывание угрозы наполеоновской Франции и последствия Первой мировой войны и русской революции. Издание снабжено черно-белыми и цветными иллюстрациями, а также генеалогическими древами правящих династий и хронологическими списками событий. «Моей целью было дать общее представление об истории Балтийского региона, который объединяет различные земли, принадлежащие сейчас Швеции, Дании, Финляндии, Эстонии, Латвии, Литве, Польше, России, Белоруссии и Германии, через жизни сформировавших ее людей.

Следы и тропы. Путешествие по дорогам жизни

Тропы повсюду. Тропы пронизывают мир – невидимые муравьиные тропы, пешеходные тропинки и дороги между континентами, автомагистрали, маршруты и гиперссылки в сети. Как образуются эти пути? Почему одни втаптываются и остаются, а другие – исчезают? Что заставляет нас идти по тропе или сходить с нее? Исходив и изучив тысячи вариаций различных троп, Мур обнаружил, что именно в тропах кроятся ответы на самые важные вопросы – как сформировался мир вокруг нас, как живые организмы впервые выбрались на сушу, как из хаоса возник порядок и, в конце концов, как мы выбираем нашу дорогу по жизни. В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.

Венский стул для санитарного инспектора

Март 1919 года. Все говорят о третьей волне испанского гриппа. После затишья, оно длилось всё лето, и даже думали, что с пандемией покончено, ограничения стали очень суровы. Но, чёрт возьми, не до такой же степени! Авантюрист Джейк Саммерс возвращается из Европы после очередного дела – домой, в окрестности Детройта, где с недавних пор поселился вместе с компаньоном. Возвращается один: ловкий прошмыга (и будущий писатель) Дюк Маллоу застрял в карантине – не повезло кашлянуть на таможне. Провинциальный Блинвилль, ещё недавно процветающий, превратился в чумной город.

Жанна – Божья Дева

Князь Сергей Сергеевич Оболенский, последний главный редактор журнала «Возрождение», оставил заметный след в русской эмигрантской периодике. В журнале он вел рубрику «Дела и люди»; кроме того, обладая несомненным литературным талантом, с 1955 г. под своим именем он опубликовал более 45 статей и 4 рецензии. Наша публикация знакомит читателей с полной версией книги «Жанна – Божья Дева», которая, несомненно, является главным итогом его исследовательской и публицистической деятельности. Многие годы С. С. Оболенский потратил на изучение духовного феномена Жанны д’Арк, простой французской крестьянки, ставшей спасительницей своей Родины, сожженной на костре и позже причисленной клику святых Римско-католической церковью.

Судьба «румынского золота» в России 1916–2020. Очерки истории

Судьба румынского золотого запаса, драгоценностей королевы Марии, исторических раритетов и художественных произведений, вывезенных в Россию более ста лет назад, относится к числу проблем, отягощающих в наши дни взаимоотношения двух стран. Тем не менее, до сих пор в российской историографии нет ни одного монографического исследования, посвященного этой теме. Задача данной работы – на базе новых архивных документов восполнить указанный пробел. В работе рассмотрены причины и обстоятельства эвакуации национальных ценностей в Москву, вскрыта тесная взаимосвязь проблемы «румынского золота» с оккупацией румынскими войсками Бессарабии в начале 1918 г., показаны перемещение золотого запаса в годы Гражданской войны по территории России, обсуждение статуса Бессарабии и вопроса о «румынском золоте» на международных конференциях межвоенного периода.

Сибирская эпопея

В представленной читателю книге журналиста, писателя и профессора EPFL (Федеральной политехнической школы Лозанны) Эрика Хёсли соединилось профессиональное, живое перо автора и его страсть к научной работе. Подробно и глубоко он анализирует историю, которая, по его мнению, превосходит любой вестерн – великий поход в Сибирь и завоевание русского Севера. Перед нами не только архивные страницы этой эпопеи, – хотя фактическая сторона дела написана очень скрупулезно и сопровождается картами и ссылками на архивы и документы, – но интерес автора к людям: их поступкам, мотивам, чувствам, идеям и делам.

Вынужденная помолвка

Лорд Люсьен Сен-Клер, герой войны с Наполеоном, красавец, щеголь и покоритель женщин, легко вскружил голову подопечной лорда Карлайна, прекрасной мисс Грейс Хетерингтон. Но и Сен-Клер был покорен красотой девушки, ее прямодушием и искренностью. Впрочем, у него не было серьезных намерений в отношении Грейс, разве что добавить ее в качестве интересного экземпляра к его донжуанскому списку. Судьбе было угодно, чтобы ночью Люсьен по ошибке попал в спальню Грейс, и в самый неподходящий момент туда же заглянула леди Карлайн.

Кружевной веер

Гейбриел Фолкнер, герой войны, аристократ и красавец, неожиданно для себя унаследовал графский титул, огромные капиталы и… трех незамужних дочерей прежнего графа. Взвесив все за и против, новоиспеченный граф Уэстборн решает жениться на одной из них. Девицы, однако, отказывают ему. Более того, младшие сбежали из родового поместья, а старшая, леди Диана, без его разрешения явилась в Лондон. Гейбриел понимает, почему три его подопечные повели себя таким образом. Причина — в его прошлом. И вдруг Диана неожиданно соглашается стать его женой.

Фиктивный брак

Ханна Мэллой, выросшая в богатой респектабельной семье, оказалась на улице, где не было не только комфортабельных отелей и шикарных магазинов, но и даже булыжных мостовых с аккуратными тротуарами и уличным освещением. Однако привел сюда девушку не злой рок, а непокорный нрав — она сбежала из-под венца, покинув буквально у алтаря ненавистного жениха, выбранного отцом, чтобы упрочить и без того процветающий семейный бизнес. Понимая, что отец не сдастся и наймет лучших сыщиков, чтобы вернуть беглую дочь, Ханна решает вступить в фиктивный брак.

Черный тополь

Заключительная часть трилогии – «Черный тополь» – повествует о сибирской деревне двадцатых годов, о периоде Великой Отечественной войны и первых послевоенных годах.