Багажная квитанция №666 - [44]

— Видишь, Бинхен, это дядя Петер. Дядя Петер — очень хороший дядя. Он поедет с тобой в зоопарк, ну ты знаешь, где слоники.

— Лоники! — воскликнул маленький матросик, радостно захлопав в ладоши.

Петер получил десять марок и мешок напутствий:

— Возьмите такси. Репетиция у меня кончится примерно в час. К этому времени я вас жду. И никакого мороженого! У Бинхена простудится животик. Шоколад можете купить, если останутся деньги. И смотрите за ребенком как следует!

То же самое сказал ему господин Крюгер, когда Петер брал у него свое кепи.

— Есть смотреть, — повторил Петер, и они с матросиком двинулись к выходу.

Главный портье, подняв брови, внимательно поглядел им вслед. Посыльные на скамейке заухмылялись.

— Доброе утро, господин Краузе, — выйдя на улицу, поздоровался Петер. — Вызовите, пожалуйста, такси моряку и его няне.

Швейцар засвистел в свой свисток и, заложив руки за спину, весело спросил:

Куда же отплывают господа?

В зоопарк!

Ну, тогда попутного ветра! — засмеялся господин Краузе и захлопнул за ними дверцу отъезжавшего такси.

Подъехав к зоопарку, Петер попросил у водителя квитанцию, расплатился, и они с Бинхеном вышли.

— Видишь, Бинхен, мы уже приехали.

В кассе Петер купил один взрослый билет и один детский, и вот уже они входили в ворота.

Воздух был полон солнца, детских голосов и звуков старой шарманки. На каждом углу можно было купить воздушные шары, шоколад, мороженое в вафельных стаканчиках и лакрицу. Неподалеку от клетки медведя была карусель, а вокруг озера, в котором плавали лебеди, детей катали на пони. По дорожке навстречу им служитель вел зебру, другой специальным скребком чистил зубы бегемоту. По дороге к павильону пресмыкающихся Бинхен издал первый звук: когда увидел продавца воздушных шаров. Маленький матросик остановился как вкопанный, захлопал в ладоши и закричал:

— Очу!

"Наверное, это значит "хочу", — подумал Петер, быстренько прикинул, сколько денег осталось, и спросил продавца:

Почем эти штуки?

Пятьдесят пфеннигов.

Отсчитав продавцу пять грошей, Петер поднял Бинхена на руки.

— Ну, выбирай, какой хочешь!

Малыш выбрал ярко-желтый с намалеванной рожицей.

С рисунком вдвое дороже, — заметил продавец.

Тогда без рисунка, — решил Петер.

Но малыш в матросском костюмчике ничего не желал слышать. И по его задрожавшим губкам было видно, что сейчас он разревется, если его желание не будет исполнено. Петер поспешил закончить торг и, взяв шарик, крепко, двойным узлом привязал его к ручке Пчелки. Минут на пять Пчелка превратился в самого послушного ребенка на свете, пока вдруг не вспомнил: "Лоники!" А они стояли перед крокодилами.

— Давай все по порядку, — легкомысленно предложил Петер, явно недооценив опасность положения.

Бинхен задумался и молчал вплоть до клетки с белыми медведями. Тут он снова произнес: "Лоники!" Это звучало уже как ультиматум.

— Лоники скоро будут, — попытался Петер успокоить ребенка и двинулся вместе с ним к бассейну с тюленями.

Но терпение у Пчелки уже иссякло. Малыш остановился и зло посмотрел на посыльного в красной униформе.

— Может, у тебя живот болит? — вежливо спросил Петер.

Но матросик затопал ногами и закричал: "Лоники!" При этом губки его вытянулись трубочкой, а уголки рта опустились. Самое позднее минут через пять он разревется, только держись! Петер немедленно капитулировал.

— Ну, как хочешь, идем искать слоников! — сказал он, и они двинулись в путь. Пчелка водворил уголки рта на положенное место.

Слоны жили втроем: папа, мама и слоненок. Это была настоящая слоновья семья. От публики их отделял глубокий ров, заполненный водой. Ширина рва была такой, что слоны хоботами дотягивались до сахара и бананов, которые протягивали им зрители. Малыш держался за перила ограды, как за гимнастическую перекладину, опершись подбородком о свои маленькие кулачки. Раскрыв рот, он большими глазами следил за тем, что делают слоны.

"Вот любит человек слонов, — подумал Петер. — Тут уж ничего не поделаешь". Он сел рядом на скамейку, удобно закинув ногу на ногу.

"Кормление ежедневно в одиннадцать часов", — гласила надпись на деревянной табличке.

"Дождемся кормежки", — подумал Петер и огляделся. Рядом с ним и на других скамейках сидели молодые и пожилые женщины. Одни читали газеты, другие занимались рукодельем. Время от времени они поднимали головы, словно кто-то кольнул их булавкой: искали взглядом своих детей, которых привели сюда в это прекрасное утро.

— Погода как в день рождения императора, — заметила пожилая дама, не поднимая головы от вязанья. Она сидела на другом краю скамьи. На ее белых седых волосах была черная шляпка, похожая на чепчик.

К сожалению, мне трудно судить! — ответил Петер. — Я тогда еще не имел удовольствия родиться.

А ты шутник, не так ли? — хихикнула пожилая дама, с бешеной скоростью работая спицами.

Тем временем Петер вынул из кармана листок бумаги и аккуратнейшим образом записал все расходы из выданной ему суммы.

— Если ты скучаешь, — снова раздался голос пожилой дамы, — можешь пока посмотреть утреннюю газету.

Петер сунул листок с записями в карман.

— Очень любезно с вашей стороны!

Он развернул газету, и в глаза ему сразу бросился заголовок, набранный крупным шрифтом в правом нижнем углу на первой странице: "Вознаграждение — 5000 марок!" Петер даже присвистнул. И тут же присвистнул снова по другому поводу: сзади на газетный лист упала чья-то тень.