Господин Шмель принял Грибуля очень хорошо. Он велел одеть его в богатое платье, дал ему прекрасную комнату, посадил обедать с собой за один стол и приставил служить ему трех пажей. Потом он стал учить его магии.
Но Грибуль не делал больших успехов. Его заставляли писать цифры за цифрами, делать вычисления за вычислениями, а это его нисколько не занимало, тем более что он не знал, к чему все эти премудрости могут пригодиться. Его богатство также не делало его счастливым, он желал только быть всегда чистым и опрятно одетым.
Господина Шмеля он видел очень мало и то всегда занятого чем-то важным, он трепал его по щеке и говорил: учись цифрам, вычисляй с учителем, которого я к тебе приставил, а когда будешь все это знать, я сам буду твоим учителем и посвящу тебя во все тайны науки.
Грибуль очень желал полюбить господина Шмеля, который делал для него так много добра, но никак не мог в этом успеть. Господин Шмель был шутлив, но не забавен, шумлив, но не весел, и расточителен, но не благотворителен. Никто не знал, о чем он думает, если только он о чем-нибудь думал. Иногда он был груб, но по большей части равнодушен. У него была страсть, противная для Грибуля, – есть только мед, сиропы и разные сласти, что, впрочем, не мешало ему толстеть и жиреть. Ел он с жадностью и чрезвычайно неопрятно. Грибуль не любил его целовать, потому что борода его была всегда в сахаре. Но, несмотря на свои огромные расходы, господин Шмель день ото дня становился богаче.
Спустя некоторое время в их царство приехала прекрасная и богатая княжна с царицей, своей матерью, чтобы выйти замуж за господина Шмеля. Дело было скоро кончено. Праздники по этому случаю давались великолепные, пригласили и царя, который остался очень доволен, что присутствовал на свадьбе, а после свадьбы оказалось, что господин Шмель сделался вдвое богаче против прежнего.
Жена его была очень красива и очень умна, она всегда ласково обращалась с Грибулем, но, несмотря на это, Грибуль не мог любить ее так, как бы хотел. Он всегда ее боялся, потому что она напоминала ему княжну пчел, ему казалось, что он видел ее под фиговым деревом в тот день, когда целый рой пчел обратил в бегство осла, а когда она целовала его, то он как будто чувствовал, что она жалит его. Она, подобно мужу, ела только мед и сиропы, что было Грибулю так противно в господине Шмеле. К тому же она постоянно говорила об экономии; Грибуля учили считать, и она беспрестанно мучила его, говоря, что он должен учиться скорей применять это искусство к производительности.
Если разобрать все хорошенько, то после свадьбы дом господина Шмеля стал, правда, смирнее, но нисколько не веселее прежнего. Госпожа Шмель была скупа и заставляла работать всех без отдыха. Государство от этого улучшалось и обогащалось. В нем производились всевозможные работы, строили города, морские пристани, дворцы, театры; делали мебель, ткали великолепные материи, давали праздники, на которых все были одеты в золотую парчу, кружева и бриллианты. Все было до того хорошо и роскошно, что иностранцы приходили в изумление. Но бедным от этого не было лучше. Для того чтоб заработать копейку в этом государстве, нужно было быть или очень ученым, или очень сильным, или уж очень ловким, лишенных же большого ума, познаний и здоровья все презирали и забывали: им приходилось воровать, просить милостыню или умирать с голоду; заметно стало, что все сделались злыми, одни оттого, что были уж очень счастливы, другие – потому, что не довольно счастливы. Все спорили и ненавидели друг друга. Отцы упрекали детей, что тихо растут и не могут добывать денег, дети – родителей, что не скоро умирают и не оставляют им наследства. Мужья и жены не любили друг друга, потому что господин Шмель и жена его, примеру которых все следовали, женившись по расчету, терпеть не могли друг друга и постоянно упрекали друг друга в происхождении. Госпожа Шмель говорила своему мужу, что он низкого происхождения, а господин Шмель называл ее чучелом, набитым дворянством. Иногда дело доходило даже до грубостей. Он обвинял жену в скупости, а она называла его вором.
Грибуль не присутствовал при этих домашних ссорах и не понимал, отчего в таком богатом и прекрасном царстве так много недовольных и несчастных людей. Со своей стороны, он мог бы быть очень счастлив, потому что родители его, разбогатев, уже больше не мучили его, а господин Шмель, постоянно занятый своими делами, не противоречил ему ни в чем. Но у Грибуля было тяжело на сердце, хотя он и сам не знал почему. Ему скучно было жить всегда одному, у него не было товарищей его лет, прочие же дети, по наущению родителей, завидовали его богатству; тому, что бы он хотел знать, его не учили; господин Шмель осыпал его подарками и всякими удовольствиями, не разбирая, чего они стоили, но, казалось, заботился о нем не более, как о первом попавшемся на глаза. Господин Шмель вообще никогда не оказывал ни уважения, ни презрения, и раз, когда Грибуль вздумал предостеречь его и сказал, что старший слуга его обкрадывает, то он ответил: «Хорошо, хорошо! Он делает свое дело».
