Бабочки - [6]

На расстоянии пятидесяти ярдов он еще надеялся, что это ему только кажется. На двадцати пяти сомнений больше не оставалось. Он приближался к двум мертвым людям. Тяжелые скафандры не давали им упасть. Их обглоданные черепа ухмылялись одинаковыми бездумными улыбками.

Блэйн обливался потом от страха. Какое-то шестое чувство подсказывало ему, что надо бежать. Но было уже поздно. До него донеслись первые, едва слышные звуки удивительной, подчиняющей себе музыки В ней крылся какой-то неведомый порядок, удивительная подвижность, странная гармония сотен симфоний, слившихся в один-единственный аккорд.

Повернув отчаянным усилием голову, Блэйн увидел поднявшихся над землей бабочек. Последним отблеском сознания, прежде чем небывалый экстаз заполнит все его существо, Блэйн понял, что сейчас бабочки начнут снижаться…

По лицу доктора Блэйна текли слезы. Но он плакал не от предчувствия неминуемой смерти; Просто для него, как и для его товарищей до него, это был единственный возможный ответ на ощущение, проникновенное и глубокое, незнакомое роду людей; небывалое, обязующее и окончательное, пробивающее себе дорогу за зыбкий порог человеческого сознания.

Вибраторы выпали из его дрожащих рук. Медленно, словно загипнотизированный, доктор Блэйн завозился с защелками своего шлема. Музыка нарастала требующим жертву громом. Бездушная музыка тысяч многоцветных бабочек, тысяч хищных насекомых, приближавшихся к своей жертве. И по всей степи над зарослями травы и кустарника, над коричневыми, красными, желтыми камнями миллиарды шуршащих крыльев провозглашали свою мощь – подчинение воли одного огромной коллективной индивидуальности.

Доктор Блэйн стоял как изваяние Ни о чем не думая Ничего не видя. Стоял и ждал, когда спустятся бабочки. Ждал смертельных объятий крохотных, но мощных челюстей…

Подходил к концу короткий девятичасовой день. Солнце, известное землянам как Спутник Сириуса, медленно опускалось за голубой с алым горизонт. Бабочки поднялись и полетели к местам ночевок. И осталась только одинокая ночь да далекая тайна звезд…

Исследовательский корабль «Прометей» находился на орбите пятой планеты еще десять дней И все это время Визбанг, как ему и приказали, не покидал штурманской. Но в конце концов отсутствие ответа на его вызовы заставило робота сделать вполне однозначные выводы.

Существовала одна, но очень веская причина, почему ни один из людей не мог остаться в живых человек, в отличие от робота, не может жить без воды. К сожалению, вода на пятой планете была непригодна для питья

В общем, к исходу десятого дня Визбанг окончательно уверился, что все его спутники погибли.

Он, однако, ничего не знал о причине их смерти. Когда он сам был жертвой бабочек, он не слышал никакой музыки, ибо воздействие проникало глубже, нежели его искусственный мозг. Но его позитронные цепи пришли в смятение. Впервые за все время своего существования робот уснул. Уснул с подключенными и полностью заряженными батареями. Не знал он и того, что мощным усилием воли коллективное сознание бабочек пожелало, чтобы он ушел. Он был металлическим и потому не мог служить пищей, а следовательно, не играл никакой роли.

Но даже робот должен находить оправдание своим поступкам, особенно если по своей природе он обязан выполнять волю людей Именно поэтому Визбангу и пришлось «придумать» приказ доктора Блэйна о возвращении на «Прометей».

Теперь он стоял в штурманской космического корабля и бесстрастным взором глядел на поверхность пятой планеты

Наконец, он принял решение Информация о случившемся должна попасть в руки людей. Они наверняка знают, что с ней делать дальше.

Поднявшись в астрокупол, Визбанг начал измерение азимутов. Он работал, не испытывая ни радости, ни тревоги, ни надежды, ни отчаяния, ни сожаления, ни облегчения.

Он знал, что может управлять «относительным» двигателем эффективнее людей.