Бабочка - [60]
Открывается дверь в коридор. Входят тюремщик и двое заключенных, которые несут на шестах деревянную бочку. За их спинами можно различить двух вооруженных охранников. Переходя из карцера в карцер, они опорожняют ведра с испражнениями. Запах мочи и кала отравляет воздух и вызывает удушье. Никто не разговаривает. Вот они подходят ко мне, и человек, который берет ведро, незаметно сбрасывает на пол маленький пакет. Я быстро отпихиваю его в темный угол.
В пакете я нахожу две пачки сигарет, зажигалку и бумагу, на которой что-то написано по-французски. Я раскуриваю две сигареты и передаю их моим соседям. Потом бросаю пачку сигарет для остальных. Я зажигаю сигарету и пытаюсь прочитать записку при свете лампочки, которая висит в коридоре, но это мне не удается. Сворачиваю бумагу, в которую были завернуты сигареты, и поджигаю ее. Быстро читаю: «Крепись, Бабочка, положись на нас. Завтра пришлем тебе карандаш и бумагу, и ты сможешь написать нам. Мы с тобой до гроба».
Записка очень ободряет меня. Я не одинок и могу полагаться на своих друзей.
Никто не разговаривает. Все курят. Судя по сигаретам, нас в карцере смертников девятнадцать человек. Итак, я снова попал на тропу разложения и на этот раз погряз в ней по шею! Эти божьи монахини оказались монахинями сатаны. Правда, уверен, что ни ирландка, ни испанка меня не выдали. О, какую глупость я совершил, положившись на маленьких монахинь! Нет, это не они! Может быть, возница? Два-три раза мы неосторожно заговаривали по-французски. Слышал ли он? Но какое это имеет значение? На этот раз ты попался и попался навсегда. Монахини, возница или настоятельница — результат один и тот же.
И я проделал путь в две с половиной тысячи километров, чтобы попасть сюда? Поистине, чудовищный результат. О, Боже! Ты был так милостив ко мне, не оставишь же ты меня теперь! Может быть, ты сердишься на меня после того, как я оставил племя, усыновившее меня, и двух замечательных женщин? А солнце, а море! А хижина, в которой я был нераздельным владыкой! Это была примитивная жизнь на природе, но такая приятная и спокойная. Я был свободным человеком вдалеке от полицейских, судей, ссор и недоброжелательства! И я не сумел оценить этого. Было синее море и закаты солнца. Я все это оттолкнул и растоптал только для того, чтобы попасть в мир, который отталкивает меня и не дает даже малейшей надежды? К людям, которые думают только о том, как истребить меня?
Когда о моей поимке узнают те двенадцать «сыров», которые были присяжными, эта гниль Полин, «курицы» и обвинитель, они подохнут со смеху.
А мои близкие? Как они, наверное, радовались, когда полиция сообщила им о моем побеге. И опять они должны страдать.
Да, я совершил ошибку, и расплачиваюсь за нее сполна. И все же… Я ведь бежал не для того, чтобы способствовать размножению индейцев Южной Америки. Боже, ты обязан понять, что я должен вернуться в цивилизованное общество и доказать, что я способен быть его частью, не представляя для него никакой опасности.
Вода начинает прибывать и уже покрыла мои пятки. Я спрашиваю негра, сколько времени вода держится в камере.
— Это зависит от силы прилива. Час, самое большее — два.
Многие заключенные начинают кричать. Медленно, очень медленно поднимается вода. Негр и мулат прислонились к решетке. Их ноги в коридоре, а руками они схватились за прутья решетки. Я слышу, как в воде барахтается канализационная крыса величиной с кошку. Я хватаю туфель и в момент, когда крыса проплывает мимо меня, наношу ей удар по голове. Негр говорит мне:
— Что, француз, начал охоту? Если хочешь перебить их всех, работы хватит надолго. Хватайся за решетки и успокойся.
Я принимаю его совет, но решетки врезаются в руки, и я не в состоянии простоять так долго. Снимаю с ведра куртку, привязываю ее к решеткам и опираюсь о нее. Получилось что-то вроде стула, на котором можно почти сидеть.
Через час вода спадает, и остается густая жижа толщиной с сантиметр. Чтобы не наткнуться на какого-нибудь гада, я надеваю ботинки. Негр бросает мне деревянную палочку длиной в десять сантиметров для того, чтобы я мог выскрести грязь из камеры в коридор. Я занимаюсь этим делом добрых полчаса и все время думаю только о работе. Это достижение. До следующего прилива, то есть ближайших одиннадцать часов, воды у меня в камере не будет. Мне в голову приходит смешная мысль:
«Это твоя судьба, Бабочка, — заниматься морскими приливами. Хочешь ты этого или не хочешь. Благодаря приливам и отливам, тебе удалось с легкостью выйти из Марони, когда ты бежал с каторги. Подсчитав часы прилива и отлива, тебе удалось покинуть Тринидад и Кюрасао. В Рио-Хаша тебя поймали только потому, что прилив был недостаточно силен, чтобы отдалить тебя от берега, а теперь ты снова полностью отдан на милость прилива».
Среди читателей найдутся, наверно, люди, которые будут меня жалеть и сочувствовать тому, что мне пришлось вынести в этом колумбийском карцере. Я должен им сказать, что предпочитаю сидеть в старинной колумбийской крепости, построенной во времена испанской инквизиции, но не быть на островах Благословения. Здесь у меня еще немало возможностей для побега, и даже в этой дыре я все еще на расстоянии двух с половиной тысяч километров от каторги. Им придется принять особые меры предосторожности, чтобы заставить меня проделать обратный путь.
В автобиографическом романе «Ва-банк» (1972) Анри Шарьер раскрывает перед читателем мир своей души, прошедшей через не мыслимые страдания и унижения. Автор представленной дилогии был осужден по подложному обвинению в убийстве, приговорен к пожизненному заключению. Многие годы отданы каторге, скитаниям в стремлении добраться домой, во Францию. Вопреки всему Шарьер выстоял, достойно перенес страшные испытания судьбы. Он уверен: «Одно лишь имеет смысл в жизни — никогда не признаваться, что ты побежден, и научиться после каждого падения снова вставать на ноги».
В автобиографических романах «Папийон» (1969) и «Ва-банк» (1972), ставших на Западе бестселлерами, Анри Шарьер раскрывает перед читателем мир своей души, прошедшей через не мыслимые страдания и унижения. Автор представленной дилогии был осужден по подложному обвинению в убийстве, приговорен к пожизненному заключению. Многие годы отданы каторге, скитаниям в стремлении добраться домой, во Францию. Вопреки всему Шарьер выстоял, достойно перенес страшные испытания судьбы. Он уверен: «Одно лишь имеет смысл в жизни — никогда не признаваться, что ты побежден, и научиться после каждого падения снова вставать на ноги».
Бывают книги просто обреченные на успех. Автобиографический роман Анри Шарьера «Мотылек» стал бестселлером сразу после его опубликования в 1969 году. В первые три года после выхода в свет было напечатано около 10 миллионов экземпляров этой книги. Кинематографисты были готовы драться за право экранизации. В 1973 году состоялась премьера фильма Франклина Шеффнера, снятого по книге Шарьера (в главных ролях Стив Маккуин и Дастин Хоффман), ныне по праву причисленного к классике кинематографа.Автор этого повествования Анри Шарьер по прозвищу Мотылек (Папийон) в двадцать пять лет был обвинен в убийстве и приговорен к пожизненному заключению.
Об этом удивительном человеке отечественный читатель знает лишь по роману Э. Доктороу «Рэгтайм». Между тем о Гарри Гудини (настоящее имя иллюзиониста Эрих Вайс) написана целая библиотека книг, и феномен его таланта не разгадан до сих пор.В книге использованы совершенно неизвестные нашему читателю материалы, проливающие свет на загадку Гудини, который мог по свидетельству очевидцев, проходить даже сквозь бетонные стены тюремной камеры.
Самый знаменитый венецианец всех времен — это, безусловно, интеллектуал и полиглот, дипломат и сочинитель, любимец женщин и тайный агент Джакомо Казанова. Его судьба неотделима от города, в котором он родился. Именно поэтому новая книга историка Сергея Нечаева — не просто увлекательная биография Казановы, но и рассказ об истории Венеции: достопримечательности и легенды этого удивительного города на воде читатель увидит сквозь призму приключений и похождений великого авантюриста.
Его величали «бесстрашным рыцарем Рейха». Его прославляли как лучшего танкового аса Второй мировой. Его превозносила геббельсовская пропаганда. О его подвигах рассказывали легенды. До сих гауптштурмфюрер Михаэль Bиттманн считается самым результативным танкистом в истории – по официальным данным, за три года он уничтожил 138 танков и 132 артиллерийских орудия противника. Однако многие подробности его реальной биографии до сих пор неизвестны. Точно задокументирован лишь один успешный бой Виттманна, под Вилье-Бокажем 13 июня 1944 года, когда его тигр разгроми британскую колонну, за считанные минуты подбив около 20 вражеских танков и бронемашин.
Предисловие к роману Всеволода Вячеславовича Иванова «Похождения факира».
Автобиография автора из журнала «Знамя» №5 2000 г.
Владимир Быстряков — композитор, лауреат международного конкурса пианистов, заслуженный артист Украины, автор музыки более чем к 150 фильмам и мультфильмам (среди них «Остров сокровищ», «Алиса в Зазеркалье» и др.), мюзиклам, балетам, спектаклям…. Круг исполнителей его песен разнообразен: от Пугачёвой и Леонтьева до Караченцова и Малинина. Киевлянин. Дважды женат. Дети: девочка — мальчик, девочка — мальчик. Итого — четыре. Сыновья похожи на мам, дочери — на папу. Возрастная разница с тёщей составляет 16, а с женой 36 лет.
«Заводной апельсин» — литературный парадокс XX столетия. Продолжая футуристические традиции в литературе, экспериментируя с языком, на котором говорит рубежное поколение малтшиков и дьевотшек «надсатых», Энтони Берджесс создает роман, признанный классикой современной литературы. Умный, жестокий, харизматичный антигерой Алекс, лидер уличной банды, проповедуя насилие как высокое искусство жизни, как род наслаждения, попадает в железные тиски новейшей государственной программы по перевоспитанию преступников и сам становится жертвой насилия.