Бабочка - [25]

Вообще, у меня внутри бушевал ураган чувств, но в отличие от предыдущих дней – большая часть из них были классными: волнующими, будоражащими, приятными. И мне не хотелось их приглушать, наоборот, я смаковала все, даже собственную неловкость и смущение, понимая, что готова и ее вновь испытать, лишь бы еще раз приблизиться к Сергею, обнять, поцеловать так, уже зная, что хочу быть ему совсем не племянницей. Может, даже, по-настоящему.

Вот, вроде бы, и не первый раз мелькали подобные мысли у меня, а еще ни разу они не были настолько четкими и осознанными. И такими желанными. И весь тот восторг, который всегда вызывал у меня Сергей, вся привязанность к нему, вся любовь и восхищение – все это мешалось с новыми чувствами и ощущениями. Потому, наверное, я не могла на месте спокойно усидеть, все мне хотелось то улыбнуться тайком, то волосы поправить, то подпереть подбородок и уставиться в окно. Впервые за долгие дни я ощущала себя почти счастливой. Не совсем такой, какой раньше была, по-другому. Думаю, боль от потери всех близких людей навсегда останется частью моей души. Но то, что Сережа был со мной, и что я, похоже, в него влюбилась (или влюблялась, или просто начала еще больше обожать, сама не знаю) – вернуло мне какой-то кусочек прежней меня самой.

А вообще, если признаться честно, мысли мои на тот момент были настолько хаотичны и непоследовательны, что выглядели вовсе не таким образом. И внутренний монолог больше напоминал что-то наподобие: «Сергей… Господи, какой же он! (на этом месте я, кажется, краснела) Зачем опять курил? Может, проблемы? А папа говорил, что он давным-давно бросил. Папа, ох, как же мне тебя не хватает… Рассердился бы? Или понял? А-а-а, ему понравился браслет! Сергей… Это круче чем дядя Сережа»…

И все в том же духе. Бред сумасшедшей, короче, в которую я понемногу превращалась, похоже.

Так и мучимая этим водоворотом эмоций и терзаний я едва высидела до конца урока. И едва прозвенел звонок на большую перемену, схватила свою сумку и побрела в столовую. Бутерброд-то у меня был, первое-второе я брать не собиралась, а вот чая хотелось. День выдался дождливым и промозглым.

А в столовой меня, как выяснилось, ожидало еще одно непривычное событие. За столик, у которого я устроилась пообедать, и уже грела руки о горячую чашку, без всяких вопросов присела девушка. Моя сверстница.

Мы не были знакомы. Лично, во всяком случае. Но, кажется, я видела ее среди учеников параллельного одиннадцатого класса. Такая, не то, чтобы яркая, но с необычными чертами лица. Видно, был у нее кто-то в семье из восточных народов. Слишком сильно выдавались скулы, да и глаза казались чуть раскосыми. Хоть и светлые. Да и волосы русые. Высокая, симпатичная. Вроде бы всегда ходила в компании с каким-то парнем из ее же класса. Но сегодня никого рядом не было. В руках она держала поднос, на котором стояла тарелка с гречкой, отбивной, салатом. И сок. Готовили в столовой очень даже хорошо, гимназия все-таки непростая, это только я предпочитала домашние бутерброды Арины Михайловны. Все же мои одноклассники ели здесь.

И все равно мне не было понятно, почему эта девушка подошла сейчас ко мне и села сюда. Мест в столовой хватало.

- Привет, - девушку не смутила моя настороженная отчужденность. – Я - Катя, учусь в одиннадцатом «А». Ты прости, что я лезу. Давно хотела подойти, но прекрасно понимаю, как ты себя чувствуешь. А сегодня увидела тебя и… Просто решила сказать, что правильно сделала, надев яркое. Надо стараться жить дальше. А прятаться за темным цветом и посылать всех подальше – не так уж и помогает. Проверено. Ну, вот, в общем, пока.

Она улыбнулась мне, выдав это все почти без пауз. И уже поднялась, наверное, чтоб уйти. Только я, совершенно неожиданно для нас обеих, вдруг протянула руку и легко коснулась ее ладони, которую она уперла в стол:

- Подожди, Катя. Может, посидишь со мной, пообедаешь? – предложение вырвалось само собой.

Просто почудилось мне что-то такое в глазах Кати. Будто она действительно знала, о чем говорит. И меня понимает.

Катя с некоторым сомнением посмотрела на меня, а потом медленно кивнула и поставила назад свой поднос.

- Из своего опыта говоришь? – наблюдая, как она устраивается, поинтересовалась я.

Катя кивнула:

- У меня мать погибла полтора года назад. Глупо так, какой-то придурок на переходе торопился. Сбил. Насмерть. – Ее улыбка была пропитана настолько знакомой мне печалью, что на глаза сами собой навернулись слезы. – Так что, я очень хорошо понимаю, как достает это болезненное любопытство всех вокруг, как заорать на них хочется. Потому и не подходила раньше. Помню это по себе. Но и вечно замыкаться – не помогает. С тобой психолог же говорит? – я кивнула, отпив чая. – Знаешь, это, конечно, кажется мутью, - Катя хмыкнула. – Но в ее словах есть толк. Хоть к ним не так и просто заставить себя прислушаться.

- Возможно, - наверное, я все-таки еще отрицала. Мне не казались умными слова психолога. Только рядом с Сергеем становилось легче и проще смириться.

- Точно тебе говорю, - Катя принялась за свою кашу. – Я тоже сначала в штыки все воспринимала. И прогуливать начала. И на учебу плюнула. Хотя, мне, конечно, легче, - она глянула на меня с сочувствием. – У меня брат остался, Костик. Да ты его, наверное, видела. Мы двойняшки, а сейчас, как близняшки – все время вместе ходим. Это парней сегодня на физ-ре задержали, так я одна.