Бабкино наследство - [17]

— Не волнуйся, вот они уже бегут, — при этих словах Хортус щёлкнул пальцами, и из леса показались разъярённые Вован с Димоном. Но их кулачищи не дотянулись до волшебника, т. к. ударились в прозрачную преграду, поставленную Хортусом. Они боролись с преградой некоторое время, напоминая мимов, работающих в парке. А, что? Если у их не будет работы, они смогут попробовать себя на поприще искусства. А пока, вымотанные бесполезной борьбой, держась друг за друга, они спросили, кивнув на Хортуса: «Он вас беспокоит? Щас, мы только отдышимся».

Все засмеялись, и было решено продолжить знакомство в ближайшей таверне.

* * *

Мужчины тоже плачут. Иногда. Без свидетелей. Хотя один свидетель всегда есть — Бог.

Григорио плакал горько и безутешно. Плакал лежа на полу в своей церкви. Рухнуло всё! Всё, чем он жил, во, что верил.

Григорио был третьим сыном из четырех. Королевским сыном. У него, конечно, был шанс, но очень слабый. Он стал — бы королём после отречения своего старшего брата — Георга от престола, что было очень маловероятно, потому, что ни один нормальный человек не откажется от короны добровольно. И после того, как ещё одного его брата — Альберта, после отречения от престола Георга, признают умалишённым, что вряд ли возможно, учитывая его учёные степени по астрономии и алхимии. Григорио, понимая всё это, выбрал свой путь — служение Господу. Он нашёл в этом успокоение и смысл жизни.

Но так случилось, что однажды Григорио влюбился в одну свою прекрасную прихожанку. Для католического священника земная любовь, хоть и платоническая, под запретом и он всячески боролся с нею. Ведь единственной его любовью должен быть его Бог. Во время проповедей он не смел даже смотреть в сторону девушки, однако он замечал, что она прекрасна, как весенние цветы, и имя у нее было такое же. От её имени веяло свежим весенним ветерком, оно звучало, как чистый горный ручей с хрустальной водой — Фелиция.

Фелиция! Фелиция!

Теперь её нет. Господь забрал её, отнял у Григорио единственную радость. Судьба? Разве может быть такая судьба у юного невинного создания, которое и жить не начало?

— Ты решил меня так наказать? Почему? За, что ты отнял её у меня? Тебе мало было того, что я служил тебе верой и правдой, что отдавал тебе всего себя, что любил тебя, Господи! — бросал обвинения Григорио своему Богу, — И сейчас ты молчишь! Ты забыл меня? Ты бросил меня один на один с моим горем! Ты предал меня!

И вновь пустой костёл наполнился рыданиями и стонами.

Но сейчас он обвинял своего Господа, и когда были брошены слова: «Я отрекаюсь от тебя!» — из самого темного угла раздались слова: — Наконец — то!

Григорио вскочил.

— Кто там? — он вглядывался в темноту, пытаясь хоть, что-нибудь разглядеть.

— Бес. — услышал он в ответ.

— Какой Бес? — Григорио испугался. Как верующий человек он очень боялся за свою душу.

— Третьего разряда. — услышал он в ответ.

— Почему третьего? — странный разговор продолжался.

— До шестого пока не дослужился. — при этих словах Бес вышел из тени и подошёл к сидящему на полу Григорио.

— Почему до шестого? — Григорио смотрел на Беса снизу вверх.

— Шестой — последний! — Бес уселся на полу рядом с Григорио.

— А дальше, что? — снова спросил Григорио, ему уже не было так страшно, Бес был неплохим психологом.

— Может, хватит вопросов на сегодня? Любознательный ты мой. — улыбнулся представитель преисподней.

Григорио пожал плечами и без интереса уставился на непрошеного гостя.

— Ну, что? Поговорим о деле? — сказал Бес. И добавил, увидев в глазах Григорио немой вопрос, — дело об отречении: «Обиженный священник против Господа». Посмотрим на материалы дела.

Бес щёлкнул пальцами и откуда — то сверху упала… Вы думаете — толстенная стопка, исписанных мелким почерком листов? Нет! Это была совсем тонкая пачка бумаги.

— Ну — с! Начнем! Обвинения, претензии и, наконец, отречение. Что это? Гордыня? — Бес преобразился. Теперь на нем был судейский парик и мантия.

— Бесу ли говорить о гордыне? — горько ухмыльнулся Григорио?

— Почему нет? Грехи — моя специализация.

— Грехи? Причем здесь я? — Григорио непонимающе уставился на Беса.

— Все грехи мерзостны пред Богом, но мерзостнее всех — гордость сердца. Гордыня! Нянчишь свою обиду? Напрасно! «Гордец редко бывает благодарным человеком: он всегда убежден, что получает меньше, чем заслуживает», как сказал один проповедник.

— Ты пришел за моей душой? — обеспокоенно спросил Григорио.

— Душой? В смысле — за твоей бессмертной душой? Не-ет! Хотя…Может быть! В другой раз! — улыбнулся Бес, — а сегодня я твой ангел хранитель. И могу предложить тебе отличное решение твоей проблемы. Не хочешь послушать?

— Что ты можешь сделать? Оживить её? Но это невозможно!

— Конечно, невозможно, если только ты не возражаешь против жены — зомби. А, что? Тихая, покорная, послушная, — Бес улыбался, глядя на растерявшегося Григорио, — Шучу, шучу! — добавил он, — Садись и слушай! Есть другие способы решения твоей проблемы.

— И чем же я заслужил такое внимание и помощь со стороны столь важной персоны?

— Нравишься ты мне. Ну и приятно подложить маленькую свинью твоему Господину, — захихикал Бес, — ну, что? Поговорим?