Баба Яга - [21]

— Дык, Кирилл Игоревич, несанкционированное проникновение. Вот, письменное указание — разобраться, зарегистрировать, запротоколировать, — засуетился тощий.

— Настасья Пална Сорокина находится под моей опекой. Дальнейшее разбирательство я беру на себя, — сказало дитятко басом.

Как я не растерялась, про заявку не забыла? Бумажку полицаям в руки сунула. Полицаи заявку приняли. Обещали передать начальству и после быстренько скрылись за дверью. Видать небольшое землетрясение всё-таки их впечатлило.

Кирилл уходить не собирался. Сложив руки на груди, по-взрослому и спокойно прошёл к окну.

— Ну и где же ты, Настя, пропадала? Я с ног сбился, искал.

На меня Кирилл не смотрел, смотрел в окно, в котором летели первые снежные мухи.

Видно я уже устала удивляться. Вздохнула и сказала.

— Меня в карман Бабой Ягой пригласили.

Кирилл развернулся и впился взглядом в кота.

— И как же теперь быть, Тимофей Евсеич? По какому такому праву вы нашу Бабу Ягу не инициированную увели? Вы хоть понимаете, каким скандалом это пахнет?

Кот даже не дернулся. Смотрел на Кирилла в упор немигающими зелёными словно светофоры глазищами.

— Никаким скандалом тут не пахнет. У нас разрешение есть на поиски. И то, что Настю врата пропустили, тоже не последний аргумент.

Ишь ты, хвостатый. Да ты какие слова-то, оказывается, знаешь.

Кирилл кота выслушал, насупился, но промолчал. Видать, всё законно выходило.

— Однако, тогда и ответственность за несанкционированное открытие врат другая. Теперь получается, что Настасья Пална ваш резидент, и совершила по отношению к реалу строго наказуемое преступление.

Слова Кирилла мне очень не понравились. И где ж тот наивный влюбленный в меня мальчик, которого я совсем недавно отчитывала за отчёт по практике? Теперь перед Кириллом отчитывалась я.

— Но я ведь не знала никаких правил, когда врата открывала.

Кирилл точил меня взглядом, точно вода камень — с завидным упорством. Пышные ресницы нервно подрагивали под густыми чёрными бровями.

— Ваши новые наставники, Настасья Пална, должны были вам эти правила зачитать.

Я возмутилась.

— Ага, значит, если бы я не была резидентом, то вы бы меня как свою подопечную, простили? А поскольку я резидент, то и правила жестче? Получается по пословице? Закон, что дышло — как повернул, так и вышло?

Кирилл насупился и лишь громко сопел себе под нос.

— В общем, прощайте, Настасья Пална, больше я вам не наставник. И отныне вами займутся другие… органы.

С этими словами Кирилл вышел вон. Вот и вся любовь… А кто-то совсем недавно втюхивал мне, что самое дорогое в жизни — это мой запах. Фу, гадость какая. И чем же это я для него, интересно, пахну? Холодцом с хреном что ль?

Проводили мы с Тимкой местных представителей властей, и сели на кухне думу думать. Домовой тоже проявился, лишь дверь за гостями затворилась.

Я ни на шутку призадумалась. И что прикажешь делать, когда кругом такое непонимание? Демоны мои ещё ничего совершить противозаконного не успели, а их уже назад в единственно оставшуюся пещеру на верную погибель загоняют. Я как представила себе гибнущего под скалой Палт Ассара, так и застыла вся. И поняла, что не могу я этого допустить. Никак.

— Тимк, а чего это мы так тесно живем, а? Не расширить ли нам жилую площадь?

Тимка глянул на меня странно, не свихнулась ли хозяйка слегка? А Фома обиженно запыхтел.

А я встала напротив стены, у которой у меня декоративный камин собственного изготовления из картона красовался, и затянула свою мантру.

Портал открылся на этот раз быстрее, чем в прошлый. Видать частая практика давала свои плоды. В проходе обозначились знакомые очертания горницы в моей избушке.

— Ну ты, хозяйка, даёшь… — пробормотал Тимка и шагнул через врата.

Домовой демонстративно сложил на груди руки, и фыркнув, отвернулся к стене. Покидать свой, или вернее мой дом Фома не спешил.

Глава 8

В избушке никого не было. Ясное дело, хозяйки нет, нет и гостей. Выглянув в окно, я и шатров не приметила на полянке. Видать в моё отсутствие все гости разъехались по своим делам. Ну и ладно.

Я вернулась и кинула охранную паутинку на стены моей квартирки. На всякий случай. А потом подошла к зеркалу, привычно посмотрелась в него, поправляя волосы, а затем позвала.

— Деодофиил, друг мой, покажись.

Маска проявилась быстро. Черные провалы вместо глаз смотрелись устрашающе. Создавалось впечатление, будто из темноты за мной наблюдает некто невидимый, и от этого становилось совсем уж жутко. Маска молчала.

— Деодофил, а скажи-ка, друг любезный… Я ль на свете всех… глупее, или еще кто юродивее меня есть?

Маска ожила, вскинув удивленно брови над черными провалами. Губы дрогнули в улыбке.

— Глупее тебя… много кто найдется. Точно. А вот прекраснее я кажется ещё не встречал.

Ответ меня заставил в очередной раз усомниться в нормальности собеседника.

— Деодофил, я конечно понимаю. Долгое сидение в зеркале и длительное общение со злобной старушкой душевному здоровью не способствует. Однако, мне бы хотелось от тебя получить несколько адекватных ответов на несколько моих неумных вопросов.

Маска изобразила вздох и голос духа обреченно произнес.

— Задавай свои неумные вопросы.