Баба-Яга на договорной основе - [9]

Я, конечно, повторяюсь, но когда вам за тридцать это простительно. А еще когда вам за тридцать нет ничего более ужасного, чем просыпаться под истошные вопли со двора. Хозяйские дела и бессонные сутки утомили меня так, что даже петух не смог испортить праздника под названием здоровый сон. А потом пришел этот орущий басом некто и все опошлил. Я попыталась укрыться подушкой, но вопли все равно ввинчивались прямо в мозг. Тогда я попыталась к ним прислушаться и понять чего же хочет этот болезный. Орал он примерно следующее:

— Баба-яга костяная нога выйди старая на двор.

Нет, он всерьез полагает, что после такого обращения с ним будут разговаривать? Как бы там ни было, но я стала лучше понимать местную традицию съедать незваных гостей. Забот меньше. Некто продолжал орать. Я попыталась поискать сочувствия у Митрофана, но тот с головой закопался в подушки и одеяло, оставив на поверхности только нервно подрагивающий хвост. Пришлось вставать с печи, лезть за одеждой в погреб (свои джинсы, запылившиеся от частого пребывания в обмороках, я бросила накануне в стирку) и только потом уже выходить на крыльцо, чего видимо и добивался незнакомый мне субъект воздвигнувшийся, а иначе об этой монументальной фигуре и не скажешь, посреди двора. Субъект был, что называется косая сажень в плечах, русоволос и голубоглаз, ума, при такой груде мышц явно небольшого, нравом, судя по бесхитростному взгляду, добр и крестьянского роду. На эту мысль меня натолкнули лапти и простая рубаха, перевязанная веревкой. Впрочем, я могла и ошибаться, местных царевичей я пока тоже не видела. К счастью, увидев меня, субъект свои оскорбления прекратил. Хотя может он считал это нормальным обращением к старой больной женщине?

— Ты кто таков и зачем пришел? — нет, ну интересно же зачем под вашим окном орут с утра пораньше, вдруг поклонник.

— Звать меня Иван — крестьянский сын. А ты старая, прежде чем о деле пытать, сначала напои-накорми, в баньке попарь, а потом и спрашивай.

— А с какой такой радости я тебя кормить-поить должна, иди своей дорогой и я тебя не трону.

— Что-то ты не гостеприимная, старая. А как же обычай, али нарушить решила? Гостя со двора прогнать — беды не миновать.

Замечательно, попасть черт знает куда, чтобы обнаружить себя в роли хозяйки постоялого двора, да к тому же без права отказать неугодному гостю. Зла не хватает. Хорошо хоть этот тип на ночь вроде бы не остается.

Молодца пришлось вести в баньку и пока он как истинный джентльмен принялся за ее растопку, я, оставив ему полотенца, веники и прочие банные принадлежности и забрав для починки одежду, направилась готовить обед.

— И чем здешних богатырей кормят? Куриной лапшой, бараньей отбивной, пастой?

— Зубной, — съязвило зеркало. — Ты бы еще лягушек вспомнила.

— А ты, вместо того, чтобы умничать, помогло бы — огрызнулась я, лихорадочно листая книгу в поисках подходящих заклинаний.

— И где тебя только такую взяли? Недоразумение одно.

— Где взяли, там уж нет, а лучше бы назад вернули.

— Кашей кормят — смилостивилось зеркало. — Кашей гречневой, кашей пшенной, с грибочками, с луком тушеной. Сваренной в чугунке да на медленном огоньке, да в печке русской, чтобы вкус был лучше.

— Обалдеть, — присвистнула я в ответ на эту напевную рецептуру. — Еще бы кто эту кашу сварил. Какой-нибудь местный домовой или кто там по штату положен в помощники. Эх помощнички мои — протяжно вздохнула я отправляясь за гречкой.

Из воздуха выросло три пары рук. То есть действительно из воздуха появилось три пары рук и застыло прямо перед моим лицом. Не орала я только потому, что потеряла от страха голос. Я и раньше фильмы ужасов не любила, а уж стать главной героиней одного из них. В обморок я не упала по той же причине. Страх был слишком огромным, просто-таки парализующим. Руки мирно продолжали болтаться перед моим носом, всем своим видом выражая готовность непонятно к чему. Одна пара рук была одета в белые парчовые богатой вышивки рукава, с узкими ладонями и длинными тонкими пальцами, которые прекрасно подошли бы пианисту или хирургу. Вторая пара рук красовалась красным нарядом, ладони были жилистыми, с прожилками вен, широкими. В таких ладонях прекрасно смотрелся бы автомат Калашникова или, с учетом местных реалий, какой-нибудь меч. Третья пара рук была в черном, с изящной ладонью и цепкими пальцами. Рассматривая сей оживший кошмар я было начала обретать голос и приготовилась выть сиреной, призывая на помощь моющегося богатыря, но Митя успел первым. Он бухнул передо мной «Инструкцию» и ткнул лапой в странницу, привлекая мое внимание:

«Помощники Бабы-яги:

День ясный

Солнце красное

Ночь темная

Представляют собой трех молодцев, выполняющих свои прямые обязанности (см. название должности) за воротами двора Бабы-яги и работающих по совместительству помощниками по хозяйству. Появляются преимущественно в виде рабочих рук.

Инструкция к применению:

Помощников можно призвать для выполнения различных заданий связанных с хозяйством (приготовить обед, помыть полы и т. д.) с помощью слов «Помощнички мои» далее следует формулировка задачи.»

Я уже было сформулировала свой порыв закричать отборную ругань, но натолкнулась на морду Митрофана, по которой красной строкой бежала фраза «Читать надо внимательнее!!!» и, приложив некоторые усилия, переработала все это в благодарную улыбку.