Азовское сидение. Героическая оборона Азова в 1637-1642 г - [7]

Вести послы из Турции везли важнейшие. Великий визирь якобы говорил им: «Султан хочет быть с великим государем в братстве, дружбе и любви, хочет стоять на литовского короля, послал приказ крымскому царю идти на Литву от Белагорода (Акермана) да из Царя-города посылает 10 000 ратных людей с волохами и молдаванами на Литву, а на Черном море у Днепровского устья велел поставить от днепровских черкас два города и казаков с Днепра сбить…». И якобы еще визирь говорил, что под солнцем два великих государя: в христианских странах ваш великий государь, а в мусульманских Ахмет султан, и против них кому устоять?

Но обо всех этих «любительных» речах Москва узнала поздно, поскольку послы в Азов прибыли поздно осенью и вынуждены были в Черкасском городке зазимовать.

В этом сообщении много для нас непонятного и интересного.

Василий Сухоруков пишет: «Они прибыли в Азов в позднюю осень и потому должны были зимовать в казачьих юртах, по невозможности зимним путем пройти в Россию. Живя в Черкасском городке (где ныне Старочеркасск), они были совершенно довольны почестями и угождением казаков».

Еще одна деталь: жившие в Черкасском городке запорожцы подозревали, что посланцы везут с собой большую казну, и некоторые из этих запорожцев сбежали в Сечь, чтобы найти там себе товарищей и ограбить посланцев в дороге.

Обе эти новости были сообщены в Москву из Воронежа Одадуровым и получены на Москве 6 января 1615 года.

Возникает ряд вопросов. Во-первых, если возникла опасность от запорожцев, почему послов оставили зимовать в Черкасском (практически — запорожском) городке? Во-вторых, неужели не было возможности довезти послов санным путем хотя бы до Главного Войска, до Раздор? В-третьих, что значит «невозможность зимним путем пройти в Россию»? Холодно? Нет дороги? Но нам известны случаи зимних набегов татар на русские земли, а кроме того есть самый удобный зимний путь — по руслу замерзших рек.

И еще одна новость — сообщали потом донские казаки: «Донские атаманы Смага Степанов и Епиха Радилов и казаки с азовскими людьми воюются с тех мест, как взяли Соловова Протасьева; а по его отъезд с азовцы не помирились». И Сухоруков подтверждает: «Еще в то время, когда Протасьев с турецким чеушем зимовали в Черкасском городке, они (азовцы) беспрестанно делали на их (казачьи) юрты воровские набеги».

Теперь понятно. Казаки и атаманы запугали послов запорожскими разбойниками, задержали у себя в самом нижнем и самом опасном Черкасском городке и всю зиму прикрывались посольством от набегов азовских разбойников. Турецкому послу оказывались всевозможные почести и постоянно указывалось на недостойное поведение азовского сброда. И так до весны.

А с весны навалились на русскую землю новые беды.

В войске казачьем под Новгородом устроили перебор — кого на службе оставить и деньги платить, а кого в шею гнать и прежним владельцам вернуть. Войско, 30 станиц, тысяч пять, а то и больше, взбунтовалось и пошло на Москву. Шведский король Густав-Адольф, пользуясь этим, осадил Псков.

Да под Брянском объявился известный воин Александр Лисовский, рыцарь герба «Колючий Ёж», и пришлось собирать дворян и слать их с князем Пожарским выбивать оного Лисовского с русской земли. Долго Пожарский за этим всадником гонялся, но заболел и слег в Калуге, а Лисовский, покуролесив по московским землям, невредим ушел в Литву «после своего изумительного в военных летописях круга и надолго памятного в Московском государстве… С тою же чудесною быстротою действовали на отдаленном севере казаки малороссийские: такой войны, говорит летописец, от начала мира не бывало; не понимали русские люди, куда и как пробирались черкасы».

Да под Смоленском казаки соскучились воевать и стали разбегаться, кто на Дон, а кто к тому же Лисовскому. От семитысячного войска осталось две тысячи с половиной.

И под Москвой ребята атамана Баловнева говорили — если государь их не пожалует, то пойдут к Лисовскому в Северскую землю.

Еле-еле московские люди управились. Атамана Баловнева с ближними людьми заманили в июле в Москву якобы за жалованием и там обманом схватили, а войско казачье, оставшееся без главы, посекли и разогнали. Потом, в августе, и Баловнева с тридцатью шестью товарищами повесили.

Боялись казаков, а без них не могли. И потому многих разбежавшихся из-под Москвы казаков опять собрали и службу им дали. Набралось таких счастливцев 3256. Но многие ребята, над кем веревка завиднелась, сволоклись на Дон и рассказали про московскую измену.

Тут уж и Дон зашатался — «Мы тут от азовцев терпим, а они там…». И ударило Войско Донское на азовцев. Разорили казаки азовские предместья, разогнали рыболовов, отогнали стада и, выйдя на море, погромили несколько судов турецких. «Азовцы, — пишет Василий Сухоруков, — взаимено воровали и грабили, сколько удавалось им; и в таких упражнениях прошло лето 1615 года».

Турции тоже не повезло. Дважды за год запорожцы Сагайдачного, прихватив с собой кое-кого из донцов, выходили в Черное море и пожгли турецкие городки прямо вокруг Стамбула, и вроде бы сам султан из окон своего дворца видел дымы пожарищ.

А кроме того обещали запорожцы взять Азов, что перерезало бы главный путь из Москвы в Константинополь.