Азовское сидение. Героическая оборона Азова в 1637-1642 г - [24]

И о походах на море другие источники говорили, что вышли все же в 1631 году полторы тысячи донских казаков в набег на Черное море. Обратно их турки не пустили, и они ушли в Запорожье. 500 человек явились потом на Дон и везли с собой «полон девок и ребят татарчонков». Говорили, что взяли у Синопа, а атаманом был донской казак Павлин. 1000 донцов осталась в Запорожье. На Украине в это время победители-поляки записывали казаков в реестр, а заодно потребовали, чтоб запорожцы на Черное море не ходили и пожгли все свои струги. «И струги де, государь, у них пожгли все, а донских де стругов запорожские черкасы жечь не дали», — докладывали в Москву нужные люди.

Из-за казачьих набегов на Крым русские послы из Константинополя возвращались опять с шумом и большими скандалами.

Москва, не имея ни сил, ни времени, чтобы разобраться с донскими казаками, молчала. Новые угрозы без подкрепления их конкретными делами были бы только в ущерб делу. Помимо казаков выслали из Валуек напрямую через степь к Азову отряд князя Барятинского, чтоб забрать послов.

Однако неутомимые и непреклонные православные греки вновь и вновь сколачивали разваливающийся союз. И Фома Кантакузин в 4-й раз поехал в Москву.

В апреле 1632 года умер польский король Сигизмунд. В Польше наступило междуцарствие, смуты, собрался избирательный сейм.

Русские медлили, выбирали, кого поставить во главе 30-тысячного войска идти отбивать Смоленск. Наконец, в августе тронулись на Дорогобуж, взяли его в октябре, взяли еще многие города и затем осадили сам Смоленск.

Еще и война открыто не начиналась, как стали поступать на Москву вести, что крымские татары готовят на русские земли большой поход. Русские забеспокоились, направили в Турцию очередное посольство. Турки обещали, что крымчаки пойдут на Польшу, ни никак не на Россию.

Московские люди туркам тоже особо не верили. Подстраховываясь, пришлось донских казаков прощать. Князя Ивана Дашкова направили с крестоцеловальной записью на Дон, чтоб признали атаманы и казаки свое своевольство и сами на Крым не ходили, чтоб целовали крест, что не хотят другого царя и обязаны воевать со всеми лишь по царскому приказу. Атаманы и казаки крест целовали и некоторые с Дашковым ушли на службу в Москву.

После этого атамана Наума Васильева с товарищами извлекли из заточенья и направили на Дон с грамотой и с жалованием. А многих, что были ранее в опале и сидели по острогам, подвели под патриаршье благословение, приобщив тем самым вновь к православной церкви, показали им царские очи и вместе с ребятами князя Дашкова, пришедшими с Дона, направили на службу опять же под Смоленск.

В конце февраля столкнулись казаки с татарами на крымской стороне, на речке Быстрой, взяли языка, и подтвердил тот, что на святой неделе или чуть раньше надо ждать татарского набега на русские украинные земли. Казак Елизар Змеев прискакал в Воронеж, привез эти вести. И русские послы вместе с тем же Кантакузином, сунувшиеся напрямую из Валуек к Азову, напоролись в степи на крымчаков и ногайцев, два дня отбивались и опять вернулись в Валуйки. Пришлось им добираться до Азова опробованной дорогой через низовые донские городки с новым жалованием. В апреле уже 1633 года отвезли их казаки под Азов, а летом прибыли они в Константинополь и потребовали — «Смените крымского хана Джанибек-Гирея».

Визирь отвечал, что Джанибек-Гирею дан наказ идти на польских и литовских людей, а если пойдет он на московские земли, то турки его сменят.

Сами турки готовились воевать спустя рукава. Муртаза-паша, командующий войсками, был против этой войны.

А в апреле, пока русские послы были в дороге, подкрепленные польским золотом татары — царевич с 17 мурзами — хлынули на русские земли.

По крымской стороне Дона было у татар в русские земли и на Москву три пути: Муравский, Изюмский и Кальмиусский. Все они вдоль речек и меж лесов.

Муравский шлях шел от верховий реки Самары, огибал притоки Донца, вклинивался между Курском, Рыльском, Путивлем и Белгородом и у истоков Северского Донца, Пела и Донецкой Сеймицы у Думчего кургана делился на три дороги. Одна сворачивала на восток, к Изюмскому шляху, вторая (Бакаев шлях) — на Рыльск, третья (Пахнуцкий шлях), обходя Курск с севера, — на Брянск.

Изюмский шлях тянулся с верховий Самары до Донца, там у Изюмского кургана, западнее Оскола, была переправа через Донец, а от Донца — далее на север.

Кальмиусский шлях перемахивал через Донец у Айдара и далее шел на север между Осколом и Айдаром.

Русские пытались эти шляхи оседлать, перекрыть путь татарам на север, строили городки, остроги, сторожи специальные, то есть — наблюдательные посты. Особые станицы постоянно выезжали из городов в степь, а иногда и жгли эту степь, чтоб татарам кормить коней нечем было. Вроде бы оберегались. Дворянская московская конница дальше Оки против татар не выходила, и татары через Оку не лезли, не доходили до нее.

Но в смутное время захирела вся эта служба. Там и до Смуты народу много не было. Приборные ратные люди малочисленны, много — из сосланных, бывало, что и смертников туда ссылали в городовые казаки. Когда Смута началась, поучаствовали в ней здешние людишки с большой душой, много движений отсюда началось, с южных рубежей Московского государства. А когда улеглось, поуспокоилось, оказалось, что в Воронежском уезде всего 20 тысяч душ.