Азовское сидение. Героическая оборона Азова в 1637-1642 г - [11]

Владислав же послал на Дон грамоту и звал «з Дону и со всех рек и речек» к себе на службу, обещая вольность, поместья и денежные оклады. И многие ребята с Дону явились к Владиславу, где разрядный дьяк Василий Янов приводил их к крестному целованию, и кричали, что пойдут на Москву и посекут злых бояр: «Полно-де нас воеводы по городам и в острожках метали!». Но в целом Дон ни Владислава, ни Михаила не поддержал.

Здесь, пользуясь общей сумятицей, бросились на море за зипунами.

Еще до Пасхи вышли в море 700 донских казаков и погромили 7 турецких каторг и зипун добрый взяли. Султан Ахмет выслал на них еще 7 каторг с лучшими пашами и с войском, но казаки и те каторги разбили, одного пашу убили, а другого живым привезли на Дон. Доносили в Москву знающие люди: «И ныне тот паша сидит на Дону у казаков скован и ждет по себе окупу; а для окупу послали казаки в Царьгород того же паши двух человек, а окупу за него да за двух его человек сговорили взяти 30 400 золотых; и паша де о том от себя к жене своей и ко племени с людьми своими писал, а велел за себя окуп привести в Азов к осени».

Взбешенные турки задержали русских послов. Но азовцы вроде бы согласились на мир, видимо, надеялись получить за посредничество при передачи пленного паши. И из Москвы срочно выслали дворянина Несмеяна Чаплина на Дон уговаривать донцов, чтоб отдали пашу без выкупа. Еще должен был Чаплин перед пашой извиниться и валить всю вину на подстрекателей-запорожцев, подданных польского короля.

Уговорил Несмеян Чаплин донских казаков отдать пашу без выкупа или нет — Бог весть. Но вернулся Чаплин на Москву только на следующий год.

У турок же в том году умер султан Ахмед I, и на престол вступил слабоумный брат покойного — Мустафа I, так что за всеми этими изменениями им было не до помощи русскому царю.

Владислав же дошел до Вязьмы и там зазимовал. Всю зиму некоторые казаки ездили от московских людей к Владиславу и обратно, поскольку у Владислава с деньгами тоже было не густо.

На Дону ж жили по прежнему. Доходили слухи из Азова от верных людей, что московские люди проговорились — будет после польской войны московский поход на Дон, сбить казаков с Дону и казнить по их винам. На Дону таким речам не верили. Знали, что туркам московские люди это часто обещали, а как вздумали ногайцы московским людям о том же говорить, мол сведите казаков с Дону, московские люди ногайцам ответили: «Вы ерунды не говорите, отдайте полон и учините шерть на кургане, а если не исправитесь, его царское величество велит на Дон атаманов и казаков еще прибавить».

На другой год, 1618-й, поздно, аж 5 июня Владислав выступил из Вязьмы и подошел к Можайску. Бои пошли затяжные, с обеих сторон люди гибли и страдали от голода. На Москве сразу вспомнили про донцов и послали к ним на Дон дворянина Юрия Богданова с грамотой. В грамоте писалось, что 14 июня от дворянина Чаплина узнал царь о верной службе донцов и наградит их жалованием выше прежнего, но случилось вот такое горе, явился на русские земли недруг и разоритель король Жигимонт, и пусть донские казаки пришлют войско тысяч с пять конных и пеших.

Донцы грамоту 3 сентября получили (жалование с Богдановым задержалось в Воронеже), но с высылкой войска пока медлили.

Отвлекло их одно обстоятельство, с точки зрения донцов гораздо более важное, чем все московские дела. Турки явились под Азовом, привезли с собой московских послов, Мансурова и Самсонова, и, прикрываясь этими послами, стали засыпать Мертвый Донец, а на речке Каланче ставить башкою. Оставался казакам выход в море прямо под стенами Азова.

Строительство турки должны были закончить к зиме, тогда и посольство из Азова на Дон обещали отпустить.

Под Москвой у Можайска бои продолжались. Наемники, что были у Владислава, требовали денег. И в московском войске многие дворяне стали съезжать по домам. Казалось, что война затухает.

И тут Сагайдачный с 20 тысячами запорожских казаков вторгся в Россию с юга на помощь Владиславу. Шел он степью и захватил русское посольство, направлявшееся в Крым, которое везло на 10 тысяч «мягкой казны». А кроме того взял Сагайдачный Ливны, Елец и Данков. Пожарский заболел, «ратные люди остановились и не хотели идти против неприятеля с больным воеводою; казаки воспользовались этим случаем и стали воровать». У них пошла рознь с дворянами, они ушли во Владимирский уезд, вотчину князя Мстиславского, «и оттуда много мест запустошили»[4].

Больного Пожарского сменил князь Волконский и хотел остановить запорожцев на Оке, как обычно останавливали татар. Но 6 сентября, сговорившись, поляки и запорожцы ударили одновременно: поляки от Можайска, а запорожцы (7 тысяч старых казаков и 3 тысячи слуг) полезли через Оку. Волконский с боем отступил к Коломне, и там от него, прихватив с собой служилых татар и астраханских стрельцов, ушли последние казаки.

Москва стала садиться в осаду.

В самом городе было неспокойно. Ратные люди — ярославец Иван Туренев, смоленец Яков Тухачевский и нижегородец Афанасий Жедринекий — «приходяху на бояр з большим шумом и указываху чево сами не знаху».

Войск в столице было мало, да и те сразу же ударили челом о жаловании; еще и комета сверху нависла, так что люди стали впадать в страх.