Азия. Время красоты - [7]

— Нас не побьют? — неуверенно спросила я Зиночку.

— Будем надеяться, — ответила она, не в силах оторваться от колоритной группы, как, бывает, не могут оторвать свой взгляд от надвигающегося смерча.

Мама Нины любительница выпить и погулять (это сразу прочитывалось в ней), изучала нас с сонным любопытством. Бабки Нины смотрели на нас без всякого выражения. Как на блох.

Сейчас вот прихлопнут одним махом, со всем нашим непростым духовным миром, с нашими обширными творческими планами, и нам конец. Мама Нины затянула сигарету, блеснув дорогими кольцами на обеих руках. Бабки переглянулись и мысленно плюнули на нас. Смерч неожиданно поменял направление. На то он и стихия… Бабки удалились за Ниной в другую комнату. Через несколько секунд они уже вопили, вопрошая, на кого внучка хочет оставить потом и кровью и здоровьем умерших дедушек наработанное хозяйство. Невозмутимая мама Нины (она уже отскандалила, отвоевала свою свободу) вяло проследовала в комнату, где накалялись страсти, и попыталась всех утихомирить. На нас никто не обращал внимания. Бабушки Нины требовали у внучки клятвы, что она никуда не поедет, что выйдет замуж за помощника прокурора, который сохнет по ней уже два года и ждет ее восемнадцатилетия. И ему всего два месяца осталось ждать, а там сразу помолвка и свадьба на второй день после выпускного. А на свадьбу бабушки готовят в подарок машину, и обе по наследству.

— Я не потяну два хозяйства, — чувствовалось, уже привычно протестовала Нина. — Вы меня спросили? Я в знаменитости хочу! Чтобы по телеку показывали. Чтобы не гнуться как проклятая всю молодость над помидорами.

Бабки хватались за сердце, плакали.

— Ну на кого ж оставить все? Ты ж у нас одна такая умница. Такая ловкая, труженица такая. Считаешь мгновенно, калькулятор тебе не нужен. У мамки твоей тройки по математике были, а у тебя самые высокие оценки! Ну хочешь, хоть завтра езжай в этот Париж, купи себе там все что хочешь. Зачем тебе там жить? Зачем тебе в модели? У тебя здесь родной дом, хозяйство. Ты наследница наша одна! Не губи нас! На кого мы все оставим? Для кого старались, гнулись всю жизнь?

— А теперь я буду гнуться? Я буду до смерти сгибаться над вашими помидорами? Да продайте вы ваши хозяйства, и все! — кричала Нина.

Мы поняли, что Нина имеет полную власть над бабками. Мама дезертировала с помидорного поля. Одна надежда рода на Нину…

Крик нарастал.

Нина заглянула к нам, предупредила:

— А теперь бегите! Лучше для вас будет! Я их придержу! Захватите кулек в прихожей. Я там для вас положила помидоры-огурцы. Прощайте, спасибо вам, а я уж тут останусь погибать.

Убегая мы слышали, как кричала побежденная Нина:

— Будь они прокляты, ваши деньги, ваши помидоры, ваш рынок! А хоть и голодала бы, да знаменитой стала! И жила бы для души!

— Какая крепкая девочка! — восхищенно повторяла Зиночка. — Это надо же, так разбираться в жизни в семнадцать лет!

— Как жаль. Зин, может, она еще вырвется из купеческих лап?

— Не думаю, вряд ли. И этот прокурор у нее ручной будет. Она и так уже помидорная королева. А скоро она такое большое наследство получит. Зачем Господь дал ей такую внешнюю хрупкость, такие нежные глаза, такие длинные красивые ноги? Такой лик ангела? Для прокурора? За нее еще не один мордобой в поселке будет. А она такая сильная девочка! Мне бы ее характер… Она бабушек жалеет. Не уедет от них никуда.

Мы возвращались с Зиночкой на пароме домой. Зиночка задремала. Но я заметила, как у нее из закрытых глаз выкатились слезы. Может быть, Зиночка представляла, как где-то в Париже или Милане гордо и смело шествует по подиуму знаменитая, счастливая Нина.

Обо мне в столице не забыли — пришло приглашение на мою первую, настоящую съемку для популярного глянцевого журнала! Родители и Зиночка соглашаются отпустить меня в столицу одну. Зиночка приболела, высоченная температура. Я уже была в столице на конкурсе, хорошо ориентируюсь в метро. Съемка состоится в студии где-то в центре. Найду без проблем. Зиночка разрабатывает мое расписание до съемки по часам.

Она напоминает в сотый раз: не опаздывать на съемку! Никогда и нигде! Тем более это мой первый опыт. Сотни моделей мечтают попасть в журналы. А выбрали на этот раз мою персону. Я счастлива.

Приезжаю на вокзал. Раннее утро. По расписанию Зиночки иду в «Макдоналдс». Зеленый чай, маленькая картошка и (никто не видит!) одно мороженое без наполнителей. Наглядное предупреждение о том, как вреден фаст-фуд (если часто и в большом количестве), — воробьи на открытой террасе, неповоротливые толстые шарики на последней стадии ожирения, им трудно уже перелетать со стола на стол. Они сидят, не двигаясь, высовывают на секунды голову и снова превращаются в шарики.

Умываюсь переодеваюсь. Сдаю на вокзале большую сумку в багажное отделение. В рюкзачке остается все необходимое на целый рабочий день. Дежурный спрашивает, хорошо ли я продумала, какие вещи взять, а что оставить. Иначе придется платить еще раз, если что-то понадобится. Я мысленно «сканирую» сумки. Вроде все в полном порядке…

Еду в центр. Два раза путаю похожие дома. Наконец нахожу заветный двор. Нужный дом только что построен. На нем еще нет таблички. Следы стройки и ремонта разбросаны по двору. В подъезде пахнет краской, новенький лифт. Белая дверь с табличкой «Фотостудия». Я нажимаю на желтую кнопку. Дверь издает стон. Открывается. Я, заранее улыбаясь, захожу. Никого нет… Серый ковролин, узкий коридорчик, все внутренние двери закрыты. Кто же мне открыл? Я попадаю на кухню. На столике чашечки с остатками кофе, три пепельницы. На тарелке сухое печенье… Где же народ? Попадаю в темное помещение. В полнейшем мраке размеры определить невозможно. Сзади слышу щелчок. Зажигается свет. Я стою в большой фотостудии. Вижу женщину лет шестидесяти, в перчатках, с ведром и метелкой.