Азия в огне - [20]

— Ах, если бы я только мог представить себе, чем должен быть тот, кого вы смогли бы со временем полюбить — любовь моя дала бы мне силу самому олицетворить вашу мечту!

Слезы засверкали в глазах Боттерманса. Ковалевская тронутая и охваченная жалостью к этой чистой детской душе, которая льнула к ней с такой безграничной преданностью, прямотой и уважением, встала взволнованная и сказала:

— К несчастью, от меня не зависит помешать вам любить меня… Я желала бы даже, чтобы, в один прекрасный день, вы сумели заставить меня разделить ваше чувство, так как я бесконечно вас уважаю… Но я вас сердечно сожалею, так как это представляется мне невозможным!

— Нет, Надя, нет, не говорите так!

— Тсс… Наши друзья возвращаются… Наши личные чувства нам следует оставить при себе… Теперь, прежде всего, нужно думать о спасении нас всех, а для этого может понадобиться все наше самоотречение, вся наша способность жертвовать собою… Пойдемте им навстречу!..

И оба вместе вышли из палатки.

Наступала ночь, восточные сумерки еще были пронизаны золотистым светом. В нескольких шагах они заметили Ван-Корстена, который возвращался в сопровождении мандарина. Он торопливо шел к группе товарищей, собравшихся недалеко от палатки.

Пока Боттерманс изливал свое чувство перед молодой девушкой — произошло следующее.

Как бы толкаемый праздным любопытством, Ван-Корстен направился к бивуаку конвоя. Мандарин, со сложенными за спиной руками, медлительно, с китайской тщательностью, проверял своих людей, которые оканчивали прикреплять свои палатки и спутывать животных.

Корстен думал, с чего начать беседу с китайцем, и машинально смотрел на пухлые, узловатые пальцы толстяка. Вид этих обезображенных рук внушил ему идею, грубая наивность которой могла дать с мандарином лучшие результаты, чем самые остроумные измышления:

— Этот сын Небесной империи — болен, это ясно. Опухоль суставов указывает на воспалительное состояние, довольно серьезное. И, чорт возьми, он, должно быть, не ахти, как себя чувствует, когда погода портится, и бывает сыро… Да и сегодня утром, например, был неприятный туман! Я отлично могу поддеть его на разговоре о его страданиях, которые он должен был испытывать сегодня ночью и во время дороги. Как добрый китаец, он, несомненно, суеверен, и я легко могу показаться ему колдуном. Я ему предложу даровой совет и леченье — гм… гм.! — Электричеством!

Мысленный монолог доктора не мог дальше продолжаться. Мандарин неожиданно обернулся назад и, заметив Ван-Корстена, дружески окликнул его со своим обычным добродушием.

— Чин-чин, знаменитый доктор!.. Вы смотрите моих солдат? Славные парни, а?

Корстен взялся за дело сразу-же. Он ответил:

— Да, великий мандарин, они отлично выглядят и не имеют надобности в моем докторском внимании. А вы сами, как вы себя чувствуете?

— Я? Отлично!

— Гм!.. А мне кажется, что вряд ли вы провели хорошую ночь!

— Почему?

Мандарин с изумлением вытаращил глаза.

— Да ведь вы же страдаете ревматизмами и сегодня утром вы, наверное, очень плохо себя чувствовали!

— Каким образом вы можете это знать? Да, я неважно спал и, действительно, сегодня утром мне было нехорошо. Колдун вы, что ли?

И, растопырив пальцы, чтобы отогнать злого духа, китаец не без почтения посмотрел на доктора.

— Я вижу ваши пальцы и ваше лицо — этого с меня достаточно. И, знаете ли, я вас могу отлично вылечить…

— Меня вылечить!.. О, Конфуций!.. Если вы это сделаете, я вам дам…

— … Вашу дочь в жены, неправда ли?

— Мою дочь? Откуда вы знаете, что у меня есть дочь?

— Ну, конечно!.. И другие дети… И прехорошенькая дочь, которая называется Цветок…

— Цветок Акации!

— Да, да, Цветок Акации, именно!

— Ого, го!.. Господин маг!.. Это в самом деле имя моей дочери!.. И вы думаете, что вы, в случае моего излечения, должны непременно на ней жениться?

И китаец, сложив руки на толстом животе, разразился громким смехом.

— Да нет же, нет, я пошутил! Я просто хочу вас вылечить, только и всего. Вы были так любезны и милы с нами, что я с удовольствием буду вам полезен моими знаниями…

— Спасибо!.. Я принимаю ваше предложение… Но как скоро вы сможете меня вылечить? Через два дня мы придем туда… куда идем. И я вас больше не увижу!

«Ага, вот и сведение, — подумал доктор, — но он очень скрытен и поэтому не будем настаивать на этом пункте».

И прибавил вслух:

— Прекрасно, прекрасно — нам вовсе не понадобится двух дней… Но для того, чтобы приступить к лечению, необходим инструмент, которого у меня нет, так как вы отобрали у нас наш багаж, и этот прибор даже, быть может, уничтожен…

— Я уверен, что все цело… Весь транспорт перевозится с величайшей осторожностью, как нам приказано… А каков он, этот инструмент?

— Это просто электрическая машинка. Я не сомневаюсь, почтеннейший мандарин, что вам известны свойства электричества! — с улыбкой пояснил доктор.

— Да, да, я знаю это бесовское колдовство… Но я совершенно не верю всему тому, что вы рассказываете!

— Попробуйте и поверите… Почему бы нет?

— Согласен! — заявил мандарин, еще чувствующий следы боли в суставах. — Пойдем, поищем этот «ящик с излечением»!

Несколько минут спустя, доктор и мандарин вернулись в сопровождении солдата, несущего аппарат.