Азиатский аэролит - [8]

Марин дважды перечитал письмо и задумался, анализируя свое состояние. Обманывать себя он больше не собирался, факт — он оказался в сложном и тяжелом положении.

Все мысли и мечты о покое и какой-то окончательной точке, которую должна была поставить встреча, развеялись мгновенно и незаметно. Долгожданная встреча принесла с собой лишь более острые страдания — и тем сильнее подчеркнула беспомощность.

Если бы дорогой Валентин Андреевич узнал, в каком состоянии находится его помощник и ученик, всегда твердый и суровый — и не расположенный, по мнению учителя, тратить время на сантименты и любовные истории — удивился бы профессор и не поверил сам себе.

Разве не убогая картина — брак двух совершенно чужих людей (пусть когда-то, может, и близких), которые смотрят на все разными глазами и никогда не смогут полностью понять друг друга, хотя, быть может, и связаны одним общим чувством и бессознательно тянутся один к другому.

Марич вновь вспомнил далекую Сибирь, и чем яснее вырисовывались в его памяти образы далекого прошлого, тем яснее становилось ему, что годы не только изменили их обоих физически, но и в чувства внесли глубокие и серьезные коррективы. Ясно и беспощадно: выход один, и если у тебя достаточно сил, если ты крепок не только физически — сделай так, чтобы встреча эта стала последней и прощальной.

Марич долго сидел, стиснув виски, после перевел взгляд на письмо профессора Горского, потянулся, протянул руку к письму, осторожно поместил его обратно в конверт. Деловито, как у себя в рабочем кабинете, извлек небольшой аккуратный блокнот и мелкими буквами написал на чистой странице:

«1) Визит к проф. Барингеру (по вопросу раскопок Аризонского аэролита). 2) Письмо Валентину Андреевичу, з) 13/Х лекция инженера Эрге».

* * *

Инженер Эрге, прямой и самоуверенный, стоял за кафедрой на высоком помосте. Черный костюм еще больше подчеркивал статность его сильного и гибкого тела. Все движения его, несмотря на суровую размеренность и, вероятно, подготовленность не производили впечатления неестественности, а дополняли эффектную и деловую речь.

Просторный зал с ровными высокими колоннами был заполнен преимущественно специалистами-инженерами и предпринимателями, которые напряженно слушали докладчика.

В бинокль было хорошо видно продолговатое, бритое, смуглое и спокойное лицо. Иногда легкая улыбка трогала ровные сухие губы, и тогда глаза сужались и испускали веселые хитрые искорки. Марич жадно рассматривал это лицо, напоминавшее облик спокойного уверенного хищника. Он видел Эрге всего лишь раза три-четыре, но эти встречи оставили яркое впечатление в его памяти. И вот что странно, за долгие годы Эрге физически нисколько не изменился, словно время обошло его стороной.

Вспоминая Гину, а вместе с ней и Эрге, Марич всегда ощущал глубокую злость и презрение к этому человеку, но сейчас, рассматривая в бинокль лицо соперника, Марич, к собственному удивлению, не испытывал знакомых чувств и глядел на него со спокойным интересом, спрашивая себя: чем именно привлек этот человек Гину, как заставил пойти за собой? Этот вопрос вечно преследовал Марича и он никак не мог дать на него ясный и исчерпывающий ответ.

Минуту спустя он перевел бинокль с лица инженера на окружавшие докладчика предметы.

На высоком мраморном постаменте стояло изобретение Эрге — дирижабль новой конструкции. Сбоку на квадратный черной доске крупным четким почерком были излоложены главные принципы, примененные в новой конструкции. Вся суть изобретения состояла в открытии нового газа, что был втрое легче водорода и горел не так быстро.

Марич искал на доске формулу этого газа и, не найдя, обратился к соседу за объяснениями. Тот усмехнулся и ответил, что это тайна изобретателя.

Марич, не разбираясь в воздухоплавании, все же сразу понял огромный вес и значение изобретения. Газ в три раза легче водорода! Какие возможности для воздухоплавания! Это означало втрое увеличенную грузоподъемность, скорость и долговечность.

Конечно, революции в воздухоплавании (как рекламировала пресса) изобретение не сделало; Эрге лишь усоверршенствовал современный дирижабль и продвинул технику вперед на три огромных шага. Новый дирижабль был оснащен длинной, продолговатой, цельнометаллической оболочкой в форме сигары с острыми ребрами, все помещения были спрятаны внутрь конструкции и помимо моторных гондол снаружи оставалась только небольшая командирская рубка.

Каждая группа моторов имела по два винта: один тянул, второй толкал конструкцию.

Марич застал конец лекции. Он видел, как Эрге вежливо улыбнулся и наклонил голову, благодаря аудиторию за внимание.

К постаменту подошел слуга и накинул на конструкцию рыжий чехол.

Зал утратил напряженную тишину, зашевелился и наполнился гулом. Слушатели, живо обмениваясь мнениями по поводу изобретения, двинулись в фойе.

Марич протиснулся в конец зала к главному выходу и остановился под колоннами. Он и сегодня не сумел одолеть себя и, направляясь на лекцию Эрге, лелеял скрытую робкую надежду — увидеть Гину.

Зал вскоре опустел и Марич, в последний раз окинув взглядом аудиторию, шагнул вперед, к выходу, но тотчас растерянно застыл на месте — навстречу ему из-за массивных колонн напротив вынырнула черная фигура инженера Эрге.