Азиатские Христы - [186]

Вот, например, точные слова Шантепи-де-ля-Соссея (II, 45). «Изучение вед происходило исключительно устным путем, и должно было быть доведено до виртуозности. Уже с семи лет ученик-браман отправлялся к какому-нибудь учителю и здесь целые дни проводил в постоянном повторении рассказываемого, усваивая таким образом по частям всю веду. В вознаграждение за это он должен был прислуживать своему учителю; вся домашняя работа и личный уход за учителем лежал на его обязанности; он делал все, начиная с топки печи и приготовления обеда и кончая вытиранием учителя после купания и подаванием ему в обеденное время полоскания для рта и зубов».

Невольно удивляешься, как автор не замечает полной несуразности такого положения, не дающего ученику свободного времени для зазубривания таких больших книг! Затем он, успокоив себя звуками этих слов, похожих на гул пустого бочонка при ударе, продолжает: «Это была первая из четырех ступеней или шагов (асрама), которые каждый движа (дважды рожденный, это было название брамана), был обязан пройти. По истечении учебного времени, ученику брили голову (только на темени оставлялась одна косичка) и он покидал учителя, чтобы вступить на второе жизненное поприще и выполнить «обязанность отцов» (т.е. произведение сыновей).Одновременно с этим он начинает действовать и в качестве жертвоприносителя. А по окончании воспитания детей, браман удаляется от суеты мирской жизни в лесную глушь, что обыкновенно откладывалось до старческого возраста».

Ну, неужели вы сами, читатель, не видите нелепость этой попытки объяснить устную передачу целой ведийской литературы от учителя к ученику без всяких книг в продолжение двух тысячелетий? Поверить этому так же смешно, как тому, если б кто сказал, что ранее, чем получить право на богослужение, каждый браман был обязан обежать сто раз вокруг земного шара. Все эти измышления — только детские попытки браманов объяснить европейским ученым, каким образом сохранилась у них вся эта литература без наличия повсюду распространенных и известных между собою копий каждого сочинения?

Сначала выдумали легенду, будто бы брамины их скрывают, а затем когда после многовекового сожительства произошло взаимное сближение и браминские дети стали получать воспитание в европейских университетах, объяснение это стало невозможным, и потому была придумана для браманов сверхъестественная (виртуозная по словам Шантепи) память, которая у них тоже не обнаруживается ни в одной из европейских школ. Отсюда ясно, что вся индусская литература есть недавно составленные и потому находимые обычно униками сборники современного индийского фольклора, который составители апокрифировали в древность, чтоб придать больше значения. С этой точки зрения мы и разберем их дальнейшие особенности.

Главный бог псевдо-ново-ведийского периода был, — говорят нам, — Праджарата, т.е. Прежде-Патер. Он служит олицетворением творческой силы, а другой бог Висвакарман значит «Вседелающий». Первый в одной из песен веды прославляется как золотое яйцо (Хираниагарба Брам), он тот, кто вначале был единственным устроителем вселенной, — тот, который укрепил небо и землю, который дарует жизнь и силу, перед которым преклоняются все существа, даже и самые боги. Море и горы вещают о его величии, страны света это его руки; он есть единый бог, бог всех богов.

Подобное же величие и единство присущи и демиургу Висвакарману, который произошел из вод и теперь возвышается над всем миром и всеми богами и эти последние существуют только его бытием. По своему существу он неведом и неисчерпаем, вроде Христа.

Но высочайшим божеством браманизма, первородным принципом бытия является Брама. Брама (т.е. слово) возведен был постепенно на степень божества. Мы можем шаг за шагом проследить процесс перехода Брамы-Слова в высшее божество. Сначала ему поклоняются в образе солнца; потом он возводится в сан бога и приравнивается к богу отцу Праджа-пути, затем снова возвращается уже выше его и становится абсолютным, самодовлеющим мировым принципом. Как бог, Брама является в мужском образе и находится в супружестве с богиней Сарасвати (Св. царица). Проявляясь же в форме высшего метафизического принципа, он переходит за пределы личности и опять становится вполне абстрактным понятием «Творческим Словом».

Полное изложение этих мыслей мы находим в философских сочинениях Веды Упанишадах, т.е. в «тайных заседаниях». Из множества упанишад, которые несмотря на свое множество, как будто почти все открыты в одном экземпляре, заслуживают особенно быть названными: Ката, Чандогия и Брад-Араниака. Все они, в том виде, в каком мы их имеем, относятся к довольно позднему периоду. Нет никакого сомнения в том, что философия, изложенная в этих сочинениях, не исключительное создание браминов; многие данные свидетельствуют о том, что она также результат теоретической деятельности и военной касты. Цари Индии, по-видимому, оказали не малые заслуги в деле развития ведийской мудрости; часто они изображаются спорщиками, которые приводят брамана в замешательство, но еще охотнее дают ему тысячу коров за удачное разрешение вопроса. Ставится, например, вопрос: «что такое «Он», который был сначала и который есть все?» Есть ли он «то» или «это». Ответ гласит: «Он» есть дух (атман по-санскритски, то же, что и дыхание, воздух), но этот «воздух» или дух следует разуметь не в смысле психической души, а в смысле внутреннего, жизненного принципа. Атем этот бесконечен, вечен и неизменяем, не имеет никаких определяющих качеств, стоит выше всякого определения и непостижим. Одним словом, «он не есть ни то и не это». Он не говорит словами, не думает мыслями, не смотрит глазами, не слушает ушами и не дышит дыханием. «Это — начало», удалившее от себя всякое зло, никогда не стареющееся и не умирающее, никогда не чувствующее ни печали, ни голода, ни жажды, его-то и надо стремиться познать; подобно тому, как кусок соли есть только сплоченная вкусовая масса, так же и эта сущность является сплоченной массой познания. Но как бы усиленно ни старались представить Атем совершенно абстрактным, тем не менее нередко встречается и чисто материалистическое определение — образны язык упанишад часто тождественен с атомистическим учением, может быть, благодаря созвучию слов «атман» и «атомный»? Так, — говорят нам, — семена в смокве состоят из мельчайших невидимых его зернышек. Часто описывается он также в виде эфира, или вода является космическим принципом. Подобно тому, как вода проникает во все вещи и властвует над всем; из него произошел весь свет; но кроме того, происхождение вещей часто приписывают первобытному «Ничто» — утверждение, которое многие считают не имеющим смысла. Это первобытное несуществующее стремится получить бытие и становится или духовным, или тонким материальным принципом, как, например, вода, из которого через продолжающееся стремление, или через искупление и жертвоприношение происходит все большее число существ, часто путем совокупления с созданным самим же Атемом женским принципом. Создание мира постоянно представляется как эманация Атема; оно истекает из него, как паутина из паука, как искра из огня; и так как все вещи произошли от него, то все они в нем и, так сказать, им и существуют. Из этого следует, что человек по своей сущности тождествен Атману. Если мировая душа есть Атман, в таком случае и человек носит в себе Атмана, так как в нем есть самосознание. Если мировая душа — личность, то она живет в сердце человека в образе маленького духа, ростом с мизинец, или в глазу, в виде маленького человечка. Если это эфир, в таком случае он вездесущ и невидимо присутствует в сердце, величиной меньше рисового зерна, или даже самого маленького зернышка, но больше земли, неба и всех миров.