Азенкур: Генрих V и битва которая прославила Англию - [7]

Решение осложнялось тем, что Генрих IV, как и Карл VI Французский, был не в состоянии осуществлять личное правление. Хотя он не был сумасшедшим, как Карл, он с 1405 года страдал от частых приступов изнурительной болезни. Чем он болел на самом деле, является предметом спекуляций, и о средневековом умонастроении многое говорит тот факт, что какими бы ни были диагнозы, современники сходились во мнении, что его болезнь была божественной карой за узурпацию трона. Сам король, похоже, тоже так считал, начав свое завещание самоуничижительными словами: "Я, Генрих, грешный негодяй" и упомянув о "жизни, которую я неправильно прожил".[21] В результате его недееспособности старший сын, будущий Генрих V, постепенно стал играть доминирующую роль в королевском совете. В свете его последующих кампаний во Франции знаменательно, что в 1411 году именно он решил выступить на стороне герцога Бургундского.

Что именно предложил Иоанн Бесстрашный в качестве вознаграждения, точно не известно, хотя арманьякская пропаганда быстро сообщила, что он обещал передать четыре главных фламандских порта англичанам, что было бы привлекательным предложением, если бы соответствовало действительности. Доподлинно известно лишь то, что были начаты переговоры о браке между принцем Генрихом и одной из дочерей герцога, а в октябре 1411 года один из самых доверенных приближенных принца, Томас, граф Арундел, был отправлен со значительной армией во Францию. Эти английские войска сыграли важную роль в успешной кампании по снятию арманьякской блокады Парижа, участвовали в победе бургундцев в битве при Сен-Клу, а к концу года вошли в Париж с триумфатором Иоанном Бесстрашным[22].

Добившись столь значительных военных успехов, можно было предположить, что англичане получат дипломатические и политические выгоды от союза с герцогом. Однако не успела экспедиция Арундела вернуться домой, как совет Генриха IV совершил поразительную волюнтаристскую операцию и переметнулся на сторону арманьяков. На это было две причины. Первая заключалась в том, что все более отчаявшиеся арманьякские принцы теперь сделали более выгодное предложение, чем герцог Бургундский: они согласились вновь завоевать своими войсками и за свой счет все герцогство Аквитания, определенное договором в Бретиньи, передать его Генриху IV под полный суверенитет и принести ему оммаж за земли, которыми они сами владели. Взамен англичане должны были послать за счет Франции армию численностью четыре тысячи человек, чтобы помочь им победить герцога Бургундского и предать его суду.[23]

Масштабы предлагаемого могли бы стать достаточным искушением, чтобы убедить англичан изменить свой союз, но была и вторая причина, повлиявшая на это решение. Зимой 1411 года господству принца Генриха в королевском совете пришел конец, потому что, судя по всему, больной Генрих IV теперь подозревал старшего сына в неверности и в намерении захватить престол. Об этом ходили красочные истории. Согласно одному современному хронисту, умирающий король сказал своему духовнику, что раскаивается в своем узурпаторстве, но не может его отменить, потому что "мои дети не потерпят, чтобы королевская власть ушла из нашего рода".[24] Другая история, которую позже подхватил Шекспир, была впервые рассказана бургундским хронистом Ангерраном де Монстреле в 1440-х годах. По его словам, принц снял корону с кровати своего отца, думая, что Генрих IV уже умер, но был пойман с поличным, когда его отец пробудился ото сна и упрекнул его за самонадеянность.[25] Независимо от того, имели ли эти инциденты место на самом деле (и трудно понять, как любой из летописцев мог получить свою информацию), они были анекдотическими версиями несомненной истины, которая заключалась в том, что в 1412 году принц был вынужден опубликовать манифест, в котором он протестовал против обвинений в неверности и нелояльности перед лицом слухов, и что он замышляет захватить трон.[26]

Были ли эти слухи основательными? Длительное нездоровье Генриха IV уже вызвало предположение, что он должен отречься от престола в пользу своего старшего сына, и он явно был возмущен популярностью и влиянием принца Генриха при дворе, в парламенте и в стране. Принц, со своей стороны, возможно, опасался, что, так или иначе, он может быть лишен наследства в пользу своего следующего брата Томаса, которому их отец, похоже, отдавал явное предпочтение. Томас, поддержанный старейшим другом и союзником Генриха IV Томасом Арунделом, архиепископом Кентерберийским, теперь заменил принца Генриха в качестве ключевой фигуры в королевском совете, фактически отстранив наследника престола от управления страной и полностью перекроив его политику. Естественное место Генриха как руководителя военной экспедиции во Францию для поддержки арманьяков было сначала отведено ему, а затем отобрано и передано его брату; вскоре после этого Томас стал герцогом Кларенсом и назначен наместником короля в Аквитании, хотя Генрих был герцогом Аквитании с момента коронации его отца. В довершение к этим немаловажным травмам Генриха также ложно обвинили в присвоении жалованья гарнизона Кале.