Азбука жизни - [17]

Современному молодому человеку трудно понять очарование «простоты и массовости», которую порождала столовская суета. Потому что она совсем не похожа на толчею современную: холодную, раздраженную, замкнутую. Да и сам поход в столовую не сводился к простому «насыщению», и при всей своей поточности не превращался в конвейер механического поглощения пищи, не нес в себе идеологии фастфуда.

Чтобы пища была сбалансированной и здоровой, в СССР следили очень строго и повсеместно. Поэтому «типовой» обед был диетически весьма сбалансированным и выглядел примерно так: салат, первое, второе, десерт, компот или чай. По четвергам — обязательно рыбный день. С обязательным присутствием в меню множества овощных блюд.

Для того, чтобы вполне достойно отобедать, хватало рубля. Впрочем, человек экономный вполне укладывался и в полтинник. Но в столовою шли не только для того, чтобы быстро перекусить, и не только в рабочий перерыв на обед.

Атмосфера советских столовых напоминала среднее между огромной коммунальной кухней и большой переменой на рабфаке. Обеденный зал становился местом, где встречаются люди хотя мало знакомые, но близкие по духу и стилю жизни. Разжиться свободным подносом, позаимствовать соль и перец, просто поболтать о насущном с незнакомцами, как с приятелями, было делом совершенно привычным. Советский человек отличался необыкновенной социальностью, он буквально нуждался быть в окружении других людей, чувствовать пульс коллективной жизни. Оттого старики, тоскуя по своей кипучей молодости, с удовольствием шли в столовую, не боясь постоять в очереди, пошутить с молодыми, а заодно запастись жизненным тонусом.

Поэзия в столовке заводской,

где щи кипят, где зреют макароны,

где ежедневно, как прибой морской,

ты переходишь в бой из обороны.

Здесь изучили всё за много лет,

попробовали всё и повидали,

от праздников и до военных бед…

И сыты были и недоедали.

В столовку заводскую, в дом ее,

поэзия, неси свое искусство:

здесь нужно откровение твое

не менее, чем мясо и капуста.

Такие совершенства обнаружь,

чтобы под стук подносов и ботинок

желудков жар и жар сердец и душ

вступали ежечасно в поединок.

Покуда правды жаждет род людской,

будь начеку, не допусти промашку,

встань во весь рост в столовке заводской,

поэзия, с душою нараспашку!

Сегодня, когда принято корчить «индивидуалистов», достаточно трудно прочувствовать, какое человеческое тепло мы утратили в нелепой и несвойственной нам идеологии эгоцентризма. Мы многое подзабыли и во многом разуверились, но в душе все так же и остались добрыми и приличными, которые нуждаются в общении, в дружеских шутках, в мимолетных разговорах за столом с такими родными, хотя и незнакомыми людьми. Порою нам кажется, что еще немного, и мы проснемся от тяжелого сна, сделаем зарядку и непременно пойдем завтракать. В родную столовую.

Т — Телевизор

Прошедшую эпоху разглядеть всегда трудно, и уж тем более трудно понять, чем и как она жила. Потому что вещи совершенно обыденные для сегодняшнего ума, во «времена оны» имели совершенно иное значение, несопоставимое с современным.

Зато своеобразие эпохи предельно точно выражается своими песнями и формулируется написанными стихами. Прошедшее время всегда легче прочувствовать, если жизнь передавать художественными образами, чем пытаться говорить о ней на языке статистики. Потому что для статистики важен исключительно факт, а для понимания жизни крайне важна вся гамма эмоций и ощущений, возникших в результате того самого факта. И хотя факт «вещь крайне упрямая», жизнь может запросто вывернуть его наизнанку, придавая событиям и явлениям противоположное значение.

Прекрасной иллюстрацией тому служит старинная русская байка «Хорошо, да не очень», которая однажды начавшись, может и сама длиться до бесконечности, и толковать события и факты по усмотрению:

«Встретились на дороге барин и мужик. Барин–то спрашивает мужика:

— Куда ездил, мужик?

— За покупкой дорогою, барин! За мерою гороха.

— Вот это хорошо!

— Хорошо, да не очень! Ехал да рассыпал.

— Вот это плохо!

— Плохо, да не очень! Рассыпал–то меру, а подгреб–то две!

— Вот это хорошо!

— Хорошо, да не очень! Посеял горох, да он редок.

— Вот это плохо!

— Плохо, да не очень! Хоть редок, да стручист!

— Вот это хорошо!

— Хорошо, да не очень…»

Многим еще памятны те времена, когда «посмотреть цветной телевизор» собирались и стар и мал, чуть ли не всем подъездом, по–соседски приходя в квартиру его счастливого обладателя. Так на несколько десятилетий незамысловатый телевизионный приёмник становится местом притяжения для всей семьи, объединявший (или разъединявший) людей в будни и по праздникам, по многу часов ежедневно развлекая, просвещая, воспитывая и поучая их.

Врубаю первую — а там ныряют.

Ну, это так себе. А с двадцати -

«А ну–ка, девушки!» Что вытворяют!

И все — в передничках… С ума сойти!

Если в 20‑е годы своеобразным выражением эпохи НЭПа стали слова из песни Леонида Утесова «У самовара я и моя Маша, а на дворе совсем уже темно», то с 1960‑х, по замечанию поэта Андрея Вознесенского, досужее время граждан и гражданочек выражалось фразой: «Зачем они вдвоем сидят и в телевизоры глядят?»