Азбука последнего ритуала - [42]
В народной среде плачи искусных плакальщиц (а порою ими были родные усопших) имели огромное психологическое значение - не только выражали глубину переживаемого горя, но и в какой-то мере давали эмоциональную разрядку, утешение. Если согласно русской пословице "слезы помогают горю", то причитания в силе помочь ему ещё в большей мере: горюющая не только плачет, но и "выговаривает" свою скорбь, облегчает душу, делится своим горем с близкими, осмысляет свою беду и тем как бы готовится преодолеть ее...
Теперь плачи, причеты, многие из которых представляют собой целые поэмы, стали достоянием многотомных фольклорных сборников - как интереснейшие образцы устной народной поэзии, как художественные летописи русской народной жизни. Сохранились и некоторые имена особенно талантливых плакальщиц. Среди них - сказительница Ирина Федосова (1831-1899), неграмотная крестьянка Олонецкой губернии. Ее творчеством восхищались Шаляпин, Балакирев, Римский-Корсаков. И вот как у неё в "Плаче-поэме по дочери" плачется-поется при выносе усопшей из дома по пути к церкви на отпевание:
Ты прощайся-ко, рожёно мое дитятко,
С добрым хоромным построеньицем,
Ты с новой любимой своей горенкой,
Со этыма милыма подруженькам,
Со этыма удалыма ты молодцам!
Вы простите, жалостливы милы сроднички,
Ты прости-прощай, порода родовитая!
Ко белому лицу прикладайтесь-ко!
Вы простите-тко, поля хлебородные,
Вы раскосисты луга сенокосные!
День ко вечеру последний коротается,
Красно солнышко ко западу двигается,
Все за облачку ходячую теряется,
Мое дитё в путь-дорожку отправляется!
Вы идите-тко, попы-отцы духовные,
Отомкните Божьи церквы посвященные!
И идет здесь последовательное прощание - от горницы, родственников, подружек и молодцев к полям и лугам. По пути гроба от дома до церкви.
На Западе тоже плачут
Оплакивание мертвых на Западе достойно особого разговора. В сокровищницу поэзии, в основу менталитета Запада вошли сцены из жизни легендарного короля Артура (с его рыцарями "Круглого Стола") и императора Карла Великого: государи, крича, топоча, надрывно оплакивали своих погибших рыцарей. И не стеснялись никакими указаниями.
Король Артур падает без чувств, когда находит в злополучной долине (всегда убивают героев в зеленой цветущей долине!) своих верных рыцарей. Очнувшись, сей славный муж рыдает - это буквально! Он делает руками жесты точь-в-точь как ритуальные плакальщицы. Он всматривается в потухшие глаза убитого. И "не было никого, кого не восхитила бы эта скорбь", как свидетельствует средневековый поэт-сказитель.
А гибель племянника Карла Великого, рыцаря Роланда, в Ронсельванском ущелье вызывает плач сокрушительный: сто тысяч французов рыдают и падают, теряя сознание; император раздирает свою длинную седую благообразную бороду и одежды. Кто-то из окружающих, кажется, хочет утишить страсти горюющего императора: "Сир, не предавайтесь горю так безмерно..." Но это условная фраза. Подобно знаменитой формуле: "Держите меня, люди добрые..." Горе должно излиться сполна.
Так рыдали рыцари. Самые бесстрашные. Самые беззаветные. Так было принято, и так было понятно.
Но менялись времена - и с ними менялось многое. Странствующие по задворкам Европы писатели XVIII века с удивлением отмечали такие обычаи, как обмывание у селян и в провинциальных монастырях. Как, обмывая покойника, спешно выливали воду. Или если рядом была река, то пользовались её текущими водами. К чему и зачем это, "просвещенцы" XVIII столетия уже понять не могли. В русской традиции, как мы видели, понимание сохранилось. Неисповедимы пути геополитические и этнопсихологические.
Гражданская панихида
Духовой оркестр играет траурные марши. Несут портрет покойного в траурной рамке. Если есть - ордена и медали на подушечках. И говорят прощальные речи... Стоп! А что эти траурные речи, как не плачи?
Мы, вспомните, говорили о донесшей до нас старинные причеты сказительнице Ирине Федосовой. Послушайте её "Плач о старосте":
Он не плут был до вас, не лиходейничек, соболезновал об обчестве собранном, он стоял по вам стеной да городовой от этих мировых да злых посредников.
Теперь все прошло у вас, миновалося!
Нет заступушки у вас, нет заборонушки!..
Подобным же образом и на "гражданской панихиде" (или "траурном митинге") вспоминают заслуги покойного. И обращаются не к пришедшим на панихиду, а к покойнику, и непременно на "ты". Когда произносят у гроба слова прощания, то многие, наверное, и не задумываясь над тем, невольно обращаются именно к душе покойного: по религиозным представлениям душа в это время незримо присутствует тут, возле своего тела, и обращаются, независимо от субординации, существовавшей при жизни, чаще всего на "ты", ибо к бессмертной душе обращаться на "вы" не принято.
Шествия
В конце 1920-х годов знаменитый американский писатель Теодор Драйзер побывал в СССР. Вот один, выражаясь его словами, "факт из русской коллекции".
"Киев. Один из тех изумительных морозных дней, когда солнце возвеличивает и золотит заснеженный город. Право же, временами среди русской зимы на меня находило ощущение, что какое-то неведомое мне время года или непонятная погода - не зима, не весна, не лето и не осень, а просто снег и солнце, я бы сказал - чистейший, алмазами сверкающий снег. И, видя это после долгой череды серых, бессолнечных дней, просто невозможно подобрать слова, чтобы выразить переполняющие меня чувства. Представьте себе православный храм о пяти, шести или семи ананасовидных куполах зеленых, коричневых, синих, золоченых, - солнце над головой и кругом снег!
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В предлагаемый сборник вошли статьи Святителя Луки Крымского (в миру Валентина Феликсовича Войно-Ясенецкого), опубликованные в «Журнале Московской Патриархии». Завершает книгу библиография с перечнем основных книг, статей, воспоминаний о Святителе Луке, а также с перечнем его медицинских сочинений…
Гностицизм. Самое загадочное еретическое течение христианства, окутанное бесчисленными мифами и легендами. Наследниками гностической ереси считают богомилов Византии и Болгарии, катаров Франции и Италии, а также масонов.Справедливо ли это утверждение?Где кроются корни гностицизма?Какое влияние оказало это учение на европейские оккультные, эзотерические и теософские школы?Действительно ли его основные постулаты нашли достойное отражение даже в массовой культуре XX века?Вот лишь немногие вопросы, на которые отвечает в своей поразительной книге известный историк и журналист Ричард Смоули.
Исследование посвящено самосожжениям и другим формам ритуального суицида старообрядцев – малоизученному феномену религиозной жизни середины XVII–XIX вв. Преимущественное внимание уделяется богословским спорам старообрядческих наставников о «гарях», статистике и локализации самосожжений, обрядам, предшествующим «огненной смерти», а также памяти о мучениках, сохраняющейся на протяжении столетий среди сторонников и противников самосожжений. Основой для выводов послужили многочисленные опубликованные источники, а также документы (преимущественно следственные дела), обнаруженные в архивах Москвы, Санкт-Петербурга, Архангельска и Петрозаводска.
В первый том Собрания сочинений митрополита Киевского и Галицкого Антония (Храповицкого) (1863–1936) вошли его наиболее яркие богословские труды разных лет. Представленные работы, несмотря на спорность некоторых из них (в первую очередь это относится к «Катехизису»), по праву занимают почетное место в сокровищнице русской богословской мысли.
В книге американского историка Томаса Вудса развенчивается культивируемая на протяжении трех столетий (начиная с эпохи Просвещения) и вошедшая в учебники антихристианская и антиклерикальная мифология – тенденциозное изображение Церкви реакционной силой, сопротивляющейся развитию науки, культуры и цивилизации в стремлении удержать народы в первобытной темноте и невежестве. Опираясь на результаты, полученные историками на протяжении последних ста лет при изучении истории европейского Средневековья и раннего Нового времени, автор показывает, насколько велика была роль Церкви и христианской религии в создании многих важнейших аспектов современной цивилизации – науки, права, искусства и архитектуры, сельского хозяйства, благотворительности и т. д.
Известный в церковных и научных кругах кандидат богословия, кандидат и доктор философских наук, профессор Дулуман Евграф Каленьевич, известный в советское время церковной и гражданской общественности своими богословскими, философскими и религиоведческими трудами. Евграфом Каленьевичем написано и опубликовано свыше 30 книг и брошюр на религиозную, философскую и атеистическую тематику. В различных уголках Советского союза прочитано свыше двух тысяч публичных лекций. К сожалению, с 1985 года — с начала "перестройки"- его лишили публикаций в прессе и устных выступлений в аудиториях.