Азбука осознанности - [75]

Ничто — Nothingness

Ничто может быть либо просто пустотой, либо величайшей наполненностью. Ничто может быть негативным или позитивным. Если оно негативно, оно напоминает смерть, темноту. Религии называют его адом. Это ад, потому что в нем нет радости, нет песни, нет танца, нет биения сердца. В нем ничего не раскрывается и ничего не цветет. Вы просто пусты.

Эта отрицательная пустота вызывает огромный страх. Именно поэтому на Западе Бога никто не называл пустотой, — за исключением нескольких мистиков, таких как Дионисий, Экхарт, Беме; но они не принадлежат к основному течению западного мышления. Запад всегда воспринимал пустоту как что-то отрицательное, поэтому вокруг нее возникло много страха. Западные священники продолжают говорить, что пустой ум — мастерская дьявола.

Восток знаком с позитивным аспектом пустоты, и это знание стало величайшим вкладом Востока в человеческое сознание. Будда бы посмеялся над выражением, что «пустота — мастерская дьявола». Он бы сказал: божественность случается в пустоте, и только в пустоте. Но он говорит о позитивной пустоте.

Для Гаутамы Будды, для Махавиры, для всей долгой традиции дзенских и даосских мастеров пустота просто означает отсутствие чего бы то ни было. Все исчезло, и поскольку все исчезло, осталось чистое сознание. В зеркале ничего не отражается, но само зеркало есть. Сознание свободно от какого-либо содержимого, но сознание есть. Когда в нем было много содержимого, когда внутри вас было столько вещей, вы не могли увидеть, что это. Когда сознание наполнено содержимым, существует то, что мы называем умом. Когда сознание освобождается от любого содержимого, случается то, что мы называем не-умом или медитацией.

Цель медитации — создать внутри вас пустоту, но эта пустота не имеет ничего общего с отрицательной пустотой. Позитивная пустота — это наполненность, изобилие. Она настолько наполнена, что изливается через край.

Нищие — Beggars

Власть над другими — это политика, и люди, которых интересует власть над другими — это люди с глубоким комплексом неполноценности. Они постоянно сравнивают себя с другими и чувствуют, что они хуже других. Они хотят доказать миру и себе, что это не так: они высшие существа. Все политики страдают комплексом неполноценности. Все политики нуждаются в психологической помощи.

Это больные люди, и из-за них весь мир невероятно страдает. Пять тысяч войн за три тысячи лет!

И для того, кто ищет власти над другими, нет предела, потому что всегда остаются люди, неподвластные ему. Это заставляет его по-прежнему чувствовать свою неполноценность. Иначе зачем кому-то становиться Александром Великим? Чистая глупость. Этот человек умер, когда ему было всего тридцать три года. Он не жил ни единого мгновения, не любил ни единого мгновения. Начало его тридцатитрехлетней жизни было подготовкой к завоеванию мира, а оставшаяся часть ушла на войну, смерть, огонь. В его уме была лишь одна мысль: стать завоевателем мира.

На пути в Индию, переходя границу Греции, он встретил одного из редчайших людей в истории человечества — Диогена. Он жил голым. Он был так красив, что прекрасно чувствовал себя голым.

У одежды много назначений — климатические, культурные. Но все животные в любом климате, во всем мире могут жить без одежды — что случилось с человеком? Разве он — самое уязвимое и самое слабое животное в целом мире? Нет. Одежду изобрели прежде всего потому, что не все люди имеют красивое тело. Вы узнаете людей по их лицам. На самом деле, даже вы сами… если вы увидите фотографию своего обнаженного тела, без головы, вы его не узнаете. Диоген был необычайно красивым человеком; он не нуждался в одежде. Он жил на берегу реки. Было раннее утро, и он загорал. У него был только один товарищ — собака, и только одна собственность — старинный светильник.

Когда Александр переходил границу Греции, он услыхал, что Диоген живет где-то очень близко. Он сказал: «Я столько слышал об этом человеке. Он, кажется, немного странный, но я хочу его видеть». Александр пришел к Диогену; Диоген отдыхал. Его собака сидела рядом. Александр сказал ему:

— Диоген, к тебе пришел Александр Великий. Это большая честь, это неслыханный случай; я никогда ни к кому не приходил.

Диоген даже не привстал. Он продолжал лежать на песке, смеясь; он посмотрел на свою собаку и сказал ей:

— Ты слышала? Человек называет себя «великим» — что ты об этом думаешь? Должно быть, он страдает сильнейшим комплексом неполноценности. Это проекция, попытка скрыть какую-то рану.

Это была правда. Даже Александр не мог этого отрицать.

Александр сказал:

— У меня мало времени; иначе бы я сел и послушал твою мудрость.

Диоген сказал:

— Куда спешить? Куда ты торопишься — завоевывать мир? Но думал ли ты когда-нибудь: если тебе удастся завоевать мир, что ты будешь делать потом? — потому что другого мира нет, есть только один мир. Сейчас, сражаясь, завоевывая, ты можешь на время забыть свою неполноценность; но когда ты добьешься успеха, твоя неполноценность вернется, снова выйдет на поверхность.

Александр сказал:

— На обратном пути я приду, остановлюсь здесь на несколько дней и постараюсь понять. То, что ты говоришь, больно, но это правда. На самом деле, одна мысль о том, что другого мира нет, огорчает меня. Да, если я завоюю весь мир — что я буду делать потом? Я стану бесполезен, и все, что прячется во мне, неминуемо выйдет на поверхность.