Азбучная история - [17]

Шрифт
Интервал

Ванна тем временем наполнилась чуть не до краев, и он поспешно завернул краны. Теплая пена мягко обняла тело, когда он погрузился в воду. Стакан с вином он поставил на крышку бачка, оперся затылком о край ванны, закрыл глаза. Над головой жужжал вентилятор. Наверху спустили воду, в трубах зашумело. Йоаким не думал ни о чем. Долго сидел так, потом нырнул, вымыл волосы, встал распаренный, вытерся.

Одеваться не стал, сел в кресло, с газетой. Когда начал мерзнуть, накинул на себя одеяло. Длинные белые пальцы ног шевелились в воздухе. Он ел шоколад, пил вино, читал газету. Слушал шаги наверху. Иногда кемарил. В какой-то момент опять взялся за телефон, набрал номер своего друга Эрика. Довольно долго с ним разговаривал. Не сказал ни где находится, ни что случилось, а положив трубку, был не в состоянии вспомнить, о чем у них шла речь, помнил только, что поговорили хорошо.

Погасив свет, он улегся в постель. Лежал на спине, смотрел в снежное небо. Казалось, где-то за пеленой снега сияет зеленоватый свет. В конце концов глаза закрылись, и он погрузился в сон.

Часом позже его разбудил громкий шум в соседнем номере. Кто-то врубил телевизор на полную катушку, и по всему этажу разносились крикливые голоса, пальба, визг автомобильных покрышек. Впрочем, не прошло и нескольких минут, как по двери соседа резко забарабанили, и шум утих. Но уснуть Йоаким больше не мог.

Пока он спал, комната изменилась. Покрывало с кровати кучей валялось на полу, сквозь щелку в окне внутрь заползала холодная тьма. Его охватило то же ощущение, какое испытываешь, когда сидишь в горячей ванне и вдруг обнаруживаешь, что вода уже не горячая, а тепловатая. Надо вылезать, иначе замерзнешь. Он зажег ночник, посмотрел на часы. Четверть первого. Оделся, ощупал ботинки и убедился, что они высохли. Булочки тоже засохли, не угрызешь. Он бросил их в мусорную корзину, остатки вина вылил в раковину. Надел куртку, вышел в коридор.

За стойкой портье сидел теперь молодой парень. Йоаким попросил его вызвать такси. Потом расплатился кредитной карточкой, расписавшись на квитанции неразборчивой закорючкой. После чего отправился домой.

В тридцать пять первого он тихонько отпер дверь квартиры. Сам не зная, что́ рассчитывает там застать. Может быть, тишину. Может быть, сызнова слезы и крик. Он был готов к чему угодно. Но когда на цыпочках вошел в переднюю, очутился в полной темноте. Это его удивило, потому что обычно лампочку в коридоре не гасили. Сюзанна и Дитте не любили ночью впотьмах ходить в туалет. Он зажег свет, повесил куртку на вешалку, прошел в ванную, почистил зубы, потом сходил на кухню, налил стакан воды. Открыл дверь спальни — двуспальная кровать пуста, хотя после его ухода кто-то явно на ней лежал, поскольку покрывало было снято, перины в беспорядке. Не выпуская из рук стакан с водой, прошел в конец коридора, заглянул в комнату Дитте. Тоже пусто. Кровать не тронута, с тех пор как он утром ее убрал.

В гостиной и в новенькой детской опять-таки никого. Может, к Сюзанниной матери уехали? — подумал он. Но зачем тогда ложиться в постель? Ну да, конечно: там была Дитте. Потом он заметил на столике у дивана чайный поднос: батончик «Марс», без обертки, но даже не надкушенный, и чашка с чаем, подернутым тонкой сизой пленкой. Вот тут Йоаким встревожился. Это ненормально. Сюзанна обожала такие батончики. И если даже злилась на него, если даже решила ночью уехать к матери, ни за что бы не оставила «Марс» на подносе.

Но может, она решила навсегда уйти от него?

Йоаким вышел в коридор, проверил вешалку. Исчезли только пуховик Дитте да черная шуба Сюзанны, находка из контейнера, которая даже сейчас, на восьмом месяце беременности, была ей велика. Все остальное на месте. Он заглянул в шкаф: судя по всему, оттуда ничего не пропало.

Снова обошел комнаты, пытаясь найти разгадку, но безрезультатно. Потом вспомнил про забытый в кармане мобильник, который весь вечер был отключен. Она же не знала, что телефон он с собой не брал. Включил аппарат: два неотвеченных вызова. Первый — из квартиры, в четверть одиннадцатого. Второй — с неопознанного номера, без двадцати час. То бишь совсем недавно. Сообщений не оставлено.

Может, позвонить ее матери в Брёнсхёй? — подумал он. Никакое другое место ему в голову не пришло. Хотя звонить уже поздновато. Ничего не поделаешь, остается только лечь спать.

Йоаким надел пижаму, лег в постель и, лежа с открытыми глазами, вслушивался в темноту. То и дело ему мерещился щелчок ключа в замке. Подушка пахла Сюзанной. В постели он обычно притягивал ее к себе и утыкался носом ей в затылок. Нюхал ее прелестные волосы. Но сейчас до него мало-помалу дошло, что пахнет не только Сюзанной, но и чем-то еще. Пресным, неуловимым. И чем дольше он лежал, тем навязчивее становился этот запах. Йоаким встал, проверил, открыто ли окно. Обнаружил, что открыто. Заглянул под кровать — ничего, кроме клочьев пыли. Комнатных растений в спальне не было. Нет, совершенно непонятно, что что за запах. Тягостное предчувствие навалилось на него, он рухнул на Сюзаннину половину кровати и с изумлением обнаружил, что там мокро. Вскочил, зажег свет. Да, на постели было мокрое пятно, большое, маслянистое на ощупь. Оттуда и шел запах.


Рекомендуем почитать
Спецпохороны в полночь: Записки "печальных дел мастера"

Читатель, вы держите в руках неожиданную, даже, можно сказать, уникальную книгу — "Спецпохороны в полночь". О чем она? Как все другие — о жизни? Не совсем и даже совсем не о том. "Печальных дел мастер" Лев Качер, хоронивший по долгу службы и московских писателей, и артистов, и простых смертных, рассказывает в ней о случаях из своей практики… О том, как же уходят в мир иной и великие мира сего, и все прочие "маленькие", как происходило их "венчание" с похоронным сервисом в годы застоя. А теперь? Многое и впрямь горестно, однако и трагикомично хватает… Так что не книга — а слезы, и смех.


Черные крылья

История дружбы и взросления четырех мальчишек развивается на фоне необъятных просторов, окружающих Орхидеевый остров в Тихом океане. Тысячи лет люди тао сохраняли традиционный уклад жизни, относясь с почтением к морским обитателям. При этом они питали особое благоговение к своему тотему – летучей рыбе. Но в конце XX века новое поколение сталкивается с выбором: перенимать ли современный образ жизни этнически и культурно чуждого им населения Тайваня или оставаться на Орхидеевом острове и жить согласно обычаям предков. Дебютный роман Сьямана Рапонгана «Черные крылья» – один из самых ярких и самобытных романов взросления в прозе на китайском языке.


Автомат, стрелявший в лица

Можно ли выжить в каменных джунглях без автомата в руках? Марк решает, что нельзя. Ему нужно оружие против этого тоскливого серого города…


Сладкая жизнь Никиты Хряща

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Контур человека: мир под столом

История детства девочки Маши, родившейся в России на стыке 80—90-х годов ХХ века, – это собирательный образ тех, чей «нежный возраст» пришелся на «лихие 90-е». Маленькая Маша – это «чистый лист» сознания. И на нем весьма непростая жизнь взрослых пишет свои «письмена», формируя Машины представления о Жизни, Времени, Стране, Истории, Любви, Боге.


Женские убеждения

Вызвать восхищение того, кем восхищаешься сам – глубинное желание каждого из нас. Это может определить всю твою последующую жизнь. Так происходит с 18-летней первокурсницей Грир Кадецки. Ее замечает знаменитая феминистка Фэйт Фрэнк – ей 63, она мудра, уверена в себе и уже прожила большую жизнь. Она видит в Грир нечто многообещающее, приглашает ее на работу, становится ее наставницей. Но со временем роли лидера и ведомой меняются…«Женские убеждения» – межпоколенческий роман о главенстве и амбициях, об эго, жертвенности и любви, о том, каково это – искать свой путь, поддержку и внутреннюю уверенность, как наполнить свою жизнь смыслом.


Собиратель бабочек

Роман выстроен вокруг метафоры засушенной бабочки: наши воспоминания — как бабочки, пойманные и проткнутые булавкой. Йоэл Хаахтела пытается разобраться в сложном механизме человеческой памяти и извлечения воспоминаний на поверхность сознания. Это тем более важно, что, ухватившись за нить, соединяющую прошлое с настоящим, человек может уловить суть того, что с ним происходит.Герой книги, неожиданно получив наследство от совершенно незнакомого ему человека, некоего Генри Ружички, хочет выяснить, как он связан с завещателем.


Мой маленький муж

«Текст» уже не в первый раз обращается к прозе Паскаля Брюкнера, одного из самых интересных писателей сегодняшней Франции. В издательстве выходили его романы «Божественное дитя» и «Похитители красоты». Последняя книга Брюкнера «Мой маленький муж» написана в жанре современной сказки. Ее герой, от природы невысокий мужчина, женившись, с ужасом обнаруживает, что после каждого рождения ребенка его рост уменьшается чуть ли не на треть. И начинаются приключения, которые помогают ему по-иному взглянуть на мир и понять, в чем заключаются истинные ценности человеческой жизни.


Пора уводить коней

Роман «Пора уводить коней» норвежца Пера Петтерсона (р. 1952) стал литературной сенсацией. Автор был удостоен в 2007 г. самой престижной в мире награды для прозаиков — Международной премии IMРАС — и обошел таких именитых соперников, как Салман Рушди и лауреат Нобелевской премии 2003 г. Джон Кутзее. Особенно критики отмечают язык романа — П. Петтерсон считается одним из лучших норвежских стилистов.Военное время, движение Сопротивления, любовная драма — одна женщина и двое мужчин. История рассказана от лица современного человека, вспоминающего детство и своего отца — одного из этих двух мужчин.


Итальяшка

Йозеф Цодерер — итальянский писатель, пишущий на немецком языке. Такое сочетание не вызывает удивления на его родине, в итальянской области Южный Тироль. Роман «Итальяшка» — самое известное произведение автора. Героиня романа Ольга, выросшая в тирольской немецкоязычной деревушке, в юности уехала в город и связала свою жизнь с итальянцем. Внезапная смерть отца возвращает ее в родные места. Три похоронных дня, проведенных в горной деревне, дают ей остро почувствовать, что в глазах бывших односельчан она — «итальяшка», пария, вечный изгой…