Азарт - [31]

В квартире — музей подарков. Он никогда не был ни первым, ни вторым, ни даже третьим лицом, но чиновника превосходно знали в арабском мире. Многие первые лица считали долгом нанести ему визит, расписаться в книге почётных посетителей и попутно презентовать редкую вещицу. По субботам музей открыт. Любой желающий может взглянуть, сколько диковинок накопил за долгую жизнь именитый хозяин квартиры. На календаре стояла как раз суббота. Сыщик не стал тянуть волынку, позвонил по указанному мобильному номеру. Ему ответил женский голос. Он спросил:

— Скажите, пожалуйста, можно сегодня посетить ваш музей?

Ему ответили утвердительно.

— Что для этого требуется?

— Посещение бесплатное. Снимите ксерокопию паспорта и приходите. Она остаётся у нас. Таков порядок. Если вы пожелаете оказать музею благотворительную помощь, у нас есть для данной цели специальный ящик.

Сыщику ничего не оставалось делать, как только поблагодарить и собираться. На всякий случай у него заготовлено несколько ксерокопий удостоверяющего личность документа. Захватил с собой одну из них. Что касается благотворительности, то он уже свыкся с тем, что клянчат на каждом углу. Придётся отстегнуть немного от не очень крутого аванса. Иначе неловко может получиться. Всё осмотрел, во всё сунул нос — и до свидания.

Ехать пришлось только на метро, поэтому добрался по указанному адресу в считаные минуты. Ещё разок звякнул по сотовому, чтоб открыли вход в подъезд. Дочь знаменитости показалась ему почти старушкой. Короткие седые волосы. Длинная юбка. Плоские тапочки. Бледное, как будто припухшее лицо. Она занималась музеем уже три года после выхода на пенсию. Знала о домашних реликвиях многое. Нацепила на маленькую переносицу очки и зорко посмотрела в ксерокопию паспорта, сверив её с подлинником.

— Вы не обижайтесь, у нас так принято. Ведь это домашний музей, мы обязаны соблюдать меры предосторожности.

Ефим заметил под потолком зрачок видеонаблюдения. Потолок на удивление высокий, раньше он похожих и не встречал. Название музея носила лишь одна комната — долговязая, сплошь заставленная разными вещами. Четыре стены заняты массивными лакированными шкафами с большими стёклами. Каждый закрыт герметически: потрогать что-то, подержать в руках невозможно. «Аквариумы, — подумал детектив. — Самые настоящие аквариумы».

— Здесь подарки постсоветского времени. Почти к каждому есть сопроводиловка, составленная дарителем с указанием его титула. Но один сохранился с давних пор.

Пожилая дама подвела гостя к вычурному журнальному столику старинной работы. Под стеклом лежала раскрытая книга с заметной по краям коричневой обложкой. На титульном листе название: «Иосиф Виссарионович Сталин. Краткая биография». Дарственная надпись красными чернилами: «Товарищу Илье, верному однопартийцу. И. Сталин». Подпись знакома Рябинкину со времени учёбы в институте. И он понял, что увидит здесь только подлинное, настоящее.

— Разрешите что-нибудь сфотографировать?

— Конечно. Здесь все фотографируют, мы с папой постарались, чтоб освещение было соответствующим.

— А как вы, если не секрет, покрываете расходы на такие мощные лампы?

Хозяйка смутилась.

— Благотворительность помогает сводить концы с концами. У нас бывают даже богатые иностранцы.

Фотографии Ильи Владимирыча преимущественно цветные. На них он не один, а либо с послом, либо с главой МИДа, либо на фоне мечети в Арабских Эмиратах.

— Вот, посмотрите, — произнесла негромко женщина, — раннее издание Корана на арабском языке. Его подарил глава Египта Анвар Садат во время пребывания в Москве.

Массивная книга хранилась в герметичном шкафу. Несмотря на свою древность, выглядела неплохо, да оно и понятно: не мог же президент подарить какую-нибудь растрёпу. Сыщик настроил телефон и запечатлел Коран. Фотография получилась что надо. Дарственная к этому подарку отсутствовала. Наверное, тогда по-иному относились к собственности, сдавали всё в спецхран, а там уже специалисты разбирались. Редкий экспонат из прошлой эпохи. Такой вполне могли забраковать по идеологическим соображениям.

«Нет, чурка не советник президента, — размышлял Ефим. — Даже в наших карликовых республиках предпочитают назначать советниками людей, недурно знающих русский язык. А этот говорил на уровне залётного турка».

— Перед вами — доподлинный раритет, золотая статуэтка поздней римской эпохи, — пояснила пожилая дама. При этом посетитель подивился её равнодушию. Статуэтка представляла двух совокупляющихся мужчин — изврат, погубивший империю.

— Данный экспонат появился тут благодаря тогдашнему президенту Ингушетии Руслану Аушеву. Он сам не приехал, но передал отцу через своего представителя, поэтому дарственной тоже нет.

Похожим светом, наверное, золото ослепляло и мастера, столь реалистически отлившего голые тела. Сыщик сфотографировал римских гомиков и пошёл дальше следом за хозяйкой. «Нет, чурка тот вовсе не советник президента, — размышлял он. — Так кто же он на самом деле?».

Певуче дал знать о себе мобильник, и женщина несколько минут разговаривала. Произнесла она примерно те же слова, что и ему, Рябинкину, когда давеча звонил в музей. Интонация ровная, как шоссе. Привычная к субботним заботам.