Азарт - [18]

Вдруг шею сыщика захлестнула петля. Краем глаза он успел заметить, что метнувший её находится на тротуаре в семи шагах от скамьи. На помощь пришли лишь быстрота да физическая крепость. Ефим успел просунуть пальцы под верёвку, и когда аркан натянулся струной, ему удалось изо всех сил расширить петлю и рывком освободить голову, сорвав заодно и парик. Нападавший всё ещё продолжал натягивать аркан, хотя беззащитное существо уже превратилось в бритоголового медведя. Сыщик отпустил петлю, давившую парик, — налётчик опрокинулся на спину. Этого хватило для того, чтоб детектив разорвал кофту и выхватил из кобуры пистолет. Подскочив к удаву, он с размаху обрушил рукоять на его голову. Тело обмякло, стукнулось головой об асфальт.

Детектив вытер со лба холодный пот и вернулся к скамье. Поднял с земли косметичку, вытащил мобильник и позвонил дежурному. Солнце пока не появлялось, однако в воздухе висело предчувствие теплого утра.

Воспитательница

Ирина Борисовна позвонила ему по телефону, и вот они встретились, как и договаривались, в больничном саду. Её отпустил лечащий врач как ходячую и послушную пациентку.

Ефим Рябинкин вновь сидел на мели. Безденежье заставило согласиться на визит в больницу, хотя брать гонорар у нездоровой женщины было стыдно.

Она даже в больничном халате выглядела красавицей: лицо безукоризненной чистоты, правильной формы нос и все ещё свежие губы без помады. Бёдра широки не избытком плоти, а надёжной костью материнского лона. На вид Ирине Борисовне не больше тридцати.

Под ногами шуршали покорёженные утренником листья яблонь. Пасмурное небо грозило не то снегом, не то дождём. От клиентки исходило не больничное, а уютное домашнее тепло. Глаза зеленоватые, русые волосы в беспорядке на плечах и по спине. Рябинкину захотелось взглянуть на её зубы. Он пошутил:

— Мы с вами одни во всем саду. Два сапога — пара.

Дама не улыбнулась.

— Давайте не терять времени. Врач будет недоволен, так как убеждён, что медицина в состоянии поправить моё здоровье.

Видимых примет нездоровья сыщик не заметил, однако промолчал, выразив тем самым готовность слушать далее.

— Мне кажется, вы могли бы помочь лучше врача.

Рябинкин с удивлением взглянул на неё, и опять ничего не сказал. Хотелось услышать главное.

— Может, вы слышали: я нынешним летом потеряла сына. Ему и шести лет не исполнилось. Пошли на речку купаться, он утонул. Это при том, что у нас есть бассейн с подогревом.

— Чем могу быть полезен?

— Меня гложет мысль о не случайности смерти, хотя я находилась рядом и одна могла спасти его, если б умела плавать. Мне нужна вся правда, пусть горькая. Верю, станет легче, лекарства не понадобятся.

— Кто с вами был на реке?

— Гувернантка Серёжи. Она сразу переплыла на другой берег. Неподалёку от нас купались девочки и парни. Оттуда неслись визг и плеск воды. Ребята ныряли с гребли. Смотрела на них, представляется, с полминуты. Глядь, а сына уже нет, гувернантка кричит что-то с другого берега. Я стала звать на помощь ребят, они прибежали по влажному песку и вытащили Серёжу из воды. Стали делать искусственное дыхание — бесполезно.

Глаза женщины наполнились слезами. Она вот-вот разрыдается. Ефим сухо спросил:

— А где находилась в тот момент гувернантка?

— Она изо всех сил плыла к нам, преодолевая течение. В общем, кроме меня, нет виноватых, я стояла рядом и не оправдываю себя. Только вот мне кажется, что Серёжа не мог ни с того ни с сего броситься в воду. Ведь он ещё не научился плавать и неохотно посещал бассейн.

— Что сказала гувернантка, когда приплыла к вам?

— Она нахлебалась воды и отплевывалась, потом бросилась к Серёже делать искусственное дыхание. Затем сообщила, что стала громко кричать сразу, как только мальчик бросился в реку. У берега метров шесть мель, а дальше — обрыв, сильное течение с водоворотом.

— Сын ваш знал кого-то из нырявших с гребли?

— Нет, я думаю, не знал никого. Мы почти не бываем в деревне. Да и они похожи друг на друга. Видно только, где мальчик, а где — девочка.

— Ваш супруг сейчас дома?

— Увы! Он за границей, там у него неотложные дела, даже на похороны Серёжи не приехал.

С трудом сдерживаемый ливень хлынул из глаз Ирины Борисовны. Ефим остановил его предзимней прохладой:

— Я сделаю для вас всё возможное, но у меня есть условие: сейчас — безвозвратный аванс, составляющий половину гонорара, вторую половину — сразу после выполнения договора.

Женщина вытерла носовым платочком глаза и негромко произнесла:

— Согласна, только у меня нет с собой наличных. Давайте номер вашей банковской карты, я сегодня же переведу всю сумму в знак полного моего доверия.

Рябинкин возражать не стал. Когда переводить деньги — воля клиента.

— Смогу я увидеть гувернантку?

— Нет, она рассчиталась сразу после похорон Серёжи. Где теперь — не знаю. Сохранился лишь номер мобильного телефона.

Сыщик тут же занес нужные цифры в свой мобильник.

— У вас не осталось её фотки?

Ирина Борисовна сохранила в сотовом снимок сына, на котором рядом с ним стояла воспитательница. Сыщик получил фото через блютуз.

— А кого-либо из мальчишек-ныряльщиков я могу отыскать?

— Вероятно, они местные, я не знаю имён, да и внешность не очень-то помню. Я была не в себе.