Айрин, Эйнри и остальные. Книга 1 - [8]

— Простите, госпожа?

— Почему я не имела права выбрать себе раба из гарема и спокойно его использовать?

— Это я не имел права хлопать дверью, госпожа. Простите меня…

— Вот ведь как у тебя по кругу песню… Хорошо, поставим вопрос по-другому. Почему, когда я выбрала этого несчастного наложника, тебе стало обидно?

— Он не несчастный, раз вы его выбрали! — возмущенный взгляд глаза в глаза, и тут же снова парень начал изучать пол. А потом прошептал, с тяжким вздохом:

— Я опять сорвался, госпожа! Простите…

— Повторяю свой вопрос!!!

— Потому что… посмел надеяться… что вы захотите использовать меня… а когда вы пошли выбирать раба в гареме, подумал, что не соответствую вашим вкусам… хотя я обычно хорошо чувствую, когда женщине нравится мое тело… а когда вы выбрали Сайни… я… ничего не понял совсем… но это, конечно, не давало мне права… и вообще это не мое дело, понимать ваше поведение… простите меня…

С каждым словом голос все тише и тише, голова все ниже и ниже. Но на последних словах снова глаза в глаза и во взгляде такая детская обида от непонимания происходящего.

— Так, уже легче… Но песню надо сменить срочно. Я тебя прощаю и совершенно не сержусь за этот хлопок дверью. В конечном счете, ты не бил посуду, не ломал мебель, не кричал грубые слова, а всего лишь чуть сильнее хлопнул дверью, чем положено. При этом ты искренне раскаиваешься в содеянном, правильно?

— Да, госпожа… Обещаю, что подобного больше не повторится и приложу все усилия, чтобы восстановить прежний контроль за своими эмоциями. Я постараюсь… Очень…

— Отлично. А теперь вернемся к нашим баранам. Тебе совершенно правильно казалось, что ты мне нравишься. И Сайни был выбран потому, что очень похож на тебя.

— А почему тогда госпожа просто не выбрала меня? — во взгляде парня появилось искреннее удивление и по-прежнему сохранилось полное непонимание.

— Потому что ты — мой брат.

— А почему госпожа считает, что Сайни ей не брат? Он же сын хозяйки Сабины.

— Ты хочешь сказать, что моя тетушка держала в своем гареме сына своей родной сестры?

— А что в этом такого? Да, его семя, как и мое, нельзя использовать для продолжения рода, но…

— У-у-у… Как у вас тут все запущено! Все, остановись, посиди, подумай о вечном… Мне тоже надо немного подумать. Кстати, а что я должна буду с тобой сделать на рассвете? Мне бы хотелось тебя наказать, если это до сих пор необходимо, до прихода нашей милой тетушки.

— То, что я искренне признал свою вину, не отменяет наказания. Наказание закрепляет чувство раскаяния. В учебниках все это подробно расписано. Старая госпожа мне часто отрывки оттуда зачитывала.

Айрин взяла один из учебников, скинула халатик и залезла под одеяло. Читать и просвещаться. Каждую главу приходилось прочитывать несколько раз, чтобы полностью проникнуться сложностью иерархического древа, всеми жизненными моментами, в которых раб мог быть неправ и системой наказаний за различные проступки. Но сначала она нашла в содержании главу «Стандартные наказания», пункт «Излишнее выражение своих эмоций» и прочла, что рабу в случае подобной провинности полагалось от 15 до 50 обычных по силе ударов.

Периодически девушка не выдерживала и начинала комментировать или уточнять прочитанное, мешая процессу раскаяния. Но читать такое молча было совершенно невозможно. Итоговых мыслей к утру было всего две. Первая и основная: «Как же тут все запущено!». И вторая: «Вот я попала-то!». Но главное — Айрин поняла, что должна справиться. Просто обязана справиться. Потому что любая другая госпожа сделает из ее двоюродного братика даже не отбивную — фарш.

* * *

— Госпожа, уже скоро рассвет, а вы так и не поспали…

— Если бы я уснула, то проспала бы все на свете, особенно приход Сабины.

— Вы не хотите, чтобы она присутствовала при моем наказании?

— Абсолютно не хочу. Вот еще — доставлять ей подобную радость. Сейчас я тебя развяжу, и мы пойдем изучать вон тот уютный темный закуточек…

— Простите, госпожа, но вот уютным я бы его не назвал ни за что. Особенно если в нем находятся те же устройства, что и в комнате старой госпожи.

— Сейчас мы их проверим, сейчас мы их сравним… Где же в этой кладовке свет включается?! Ага, спасибо. Выключи обратно. Шучу… Ты прав, тут совсем даже не уютно. Пыточная камера какая-то. А для чего вот это? Ни за что бы не догадалась… А это милое бревнышко с веревками? Даже так? Хорошо. Из всей этой свалки нам нужно только две вещи — что-то типа скамейки и что-то типа плетки. Ага, плетку вижу. Ручка какой-то странной формы… То есть, это действительно фаллоимитатор? Анфаллос, ага. После каждого десятого удара? Нет, давай не сегодня, договорились? У нас намечено всего пятнадцать. Рада, что ты не настаиваешь… Ну, а скамейкой можно наречь это милое бревнышко. Ты считаешь, что тебя обязательно надо привязывать? Вот и я думаю, что не убежишь ты никуда… Подожди укладываться. Сначала объясни, как этой штукой размахивать надо правильно, чтобы не разорвать твою спину в клочья. Вроде бы прониклась… Но если будет сильно больно… Там написано, что удары должны быть обычной силы. Ну, начнем эксперимент…

* * *

Когда в комнату постучала Сабина, эксперимент над живыми людьми был уже завершен. Эйнри даже успел, скрипя зубами, принять душ, дойдя до ванной комнаты с помощью Айрин, но совершив процесс самостоятельно. По оценкам новоявленной истязательницы спина у него выглядела более чем прилично. Особенно после душа и втирания в раны заживляющего масла иши. Ожидались гораздо более серьезные повреждения. Девушка могла собой гордиться: «У меня явно врожденный талант, но слишком усердно его развивать, наверное, не стоит…».