Айдарский острог - [32]
Кирилл недолго нежился в этом глюке. Он как-то плавно перетёк в другой «ролик», из детских снов — на сей раз хорошо знакомый, почти привычный. Атака. Солдаты с ружьями идут в рост. Они приближаются. Их надо остановить — от этого зависит всё. Но они не останавливаются, не падают — они приближаются. И нарастает, сдавливает, захлёстывает чувство беспомощности, неотвратимости беды, обречённости. И вдруг как луч света острое осознание: «А я могу! Я знаю, ЧТО надо делать или КАК надо делать...» В этом не было ничего личного, направленного на собственное возвеличивание или спасение. Он чувствовал себя безликим или безличностным обладателем спасения для всей вселенной добра и радости. Ему надо только смочь, успеть, превозмочь, осилить что-то. И он куда-то устремился, чувствуя, что не успевает, или не дотягивается, или не додавливает, что ли... В общем, облечь в слова эти смутные, но такие конкретные образы было очень трудно.
Кирилл открыл глаза. Вытер пот со лба — по привычке левой рукой. А потом поднёс к глазам свою правую кисть. Долго рассматривал грязные, согнутые в разном положении пальцы. Он смотрел на них, смотрел, а потом левой рукой свернул всё это безобразие в кулак. Раздался хруст и скрежет. Или ему это только показалось, потому что мир взорвался ослепительной болью. Не отирая слёз, не дожидаясь, пока боль утихнет, Кирилл развернул правую ладонь — без помощи левой руки! Средний и безымянный пальцы до конца не разогнулись — так и остались наполовину согнутыми. «Годится! — удовлетворённо улыбнулся Кирилл. — Если не начнут слушаться, я их просто отрежу!»
Некоторое время он «играл» со своей правой кистью: сгибал и разгибал пальцы — все вместе или поврозь. Это была ещё не работа, а только подготовка к ней. Он приучал себя к боли, точнее, старался вернуться в то недавнее состояние, когда она почти уже не страшна, когда её заведомо больше, чем можно вытерпеть. Наконец он понял, что почти готов к продолжению жизни, и подвёл итог сделанного: «На пианино мне уже не играть — совершенно точно. А вот держать нож или копьё, наверное, смогу, и становиться левшой не придётся. Но самое главное — это кулак. Он получается!»
Примерно час спустя Кирилл встал на ноги. Точнее, было несколько секунд, в течение которых он СТОЯЛ на ногах.
Остаток дня он сражался с собой, он глумился, издевался над своим телом как изощрённый мазохист. Понимание пришло под вечер — оно проломило наконец все подсознательные щиты и барьеры. Проломило и стало конкретным и чётким, как скала. Он — калека. Он — инвалид. От прежнего Кирилла, способного сотню раз отжаться на кулаках, пробежать «для разминки» десяток километров, перемахнуть через трёхметровый забор, его — нынешнего — оделяет бездна. Преодолима ли она? Возможно... Но эта бездна не пуста — она до краёв заполнена болью и унижениями — физическими и моральными. Совсем не факт, что стоит туда лезть, стоит начинать этот путь...
Стоит? ДА!
«Вот так, Кирюха, вот так... — мысленно погладил себя по голове учёный. — Не получается из тебя нормального героя романа! Ты в этом мире второй год, и что же? То тебя на дыбу подвесят, то на костре поджарят, то по башке треснут, а теперь и вовсе в фарш перемололи. А ты изображаешь из себя птицу феникс — всю дорогу воскресаешь. Только тем и занимаешься... Всё никак не сдохнешь... Ну, теперь-то ты влип „не по-детски“... Ничего: ты живучий, ты выберешься! Выберусь? Это почему же? А потому... А потому, что КТО-ТО ЖЕ ДОЛЖЕН ДАВИТЬ ЭТУ МРАЗЬ?!
Да, должен... Но — не поэтому, если честно. Просто где-то там — на краю тундры — меня ждёт Луноликая. Да, ждёт — МЕНЯ!!»
На другой день Кириллов «хозяин» приволок в обоз груду каких-то лохмотьев. Женщинам вручили две иголки, маленький клубочек ниток, и они принялись за работу. Ещё день спустя великий воин, начисто отмытый ледяной водой, примерял обновки. «Костюмчик», сварганенный из засаленных кусков замши и давно облысевших оленьих шкур, сидел на нём, наверное, не очень хорошо — как на пугале. Только Кириллу до этого дела не было, поскольку он пребывал в очередном шоке — после созерцания собственного обнажённого тела. Увы, он слишком хорошо представлял, как должны выглядеть нормальные «боеспособные» мышцы.
Войско двинулось с места только недели через две. К тому времени Кирилл уже довольно шустро передвигался — на уродливых самодельных костылях. Первый переход был длинным — километра два-три. Авангард начал разбивать новый лагерь, вероятно, даже раньше, чем арьергард снялся со старого. На следующий день ситуация повторилась, только криков, мата и зуботычин было значительно больше. На третий день... На третий день с утра был объявлен «общевойсковой» сбор. Кирилл на него, конечно, не пошёл, но вскоре узнал, что там проводилась массовая публичная порка — батогами. По её окончании Петруцкий воткнул в землю палку и объявил, что, когда тень от неё будет «вот тут», он лично запорет «до смерти» всех, кто ещё будет «здесь», а не «там». Приём подействовал — лагерь был свернут значительно быстрее и, соответственно, пройдено расстояние, наверное, вдвое большее, чем накануне. В процессе сборов служилые, злобно матерясь, выбрасывали всё лишнее. Это «лишнее»; впрочем, не залёживалось: вещи немедленно растаскивали мавчувены.
При испытаниях нового прибора для изучения слоев горных пород произошла авария. Семену Васильеву осталось только завидовать своим товарищам: они погибли сразу, а он оказался заброшен на десятки тысяч лет назад – в приледниковую степь, где бродят мамонты, носороги и саблезубые тигры. Где сошлись в смертельной схватке две расы, которых потомки назовут неандертальцами и кроманьонцами.Семен не новичок в тайге и тундре – он геолог с многолетним стажем, но сейчас у него ничего нет, кроме старого перочинного ножа и любви к жизни.Он научится убивать мамонтов и побеждать в схватках с троглодитами, но этого недостаточно, чтобы стать полноценным мужчиной-воином первобытного племени.
Бескрайняя степь стала тесной: гибнут мамонты, кроманьонские племена воюют друг с другом и между делом истребляют последних неандертальцев. Семен Васильев научил свое племя запасать пищу, лепить глиняную посуду, строить лодки и ковать клинки из метеоритного железа. Хватит ли этого, чтобы выжить и победить врагов?Вновь и вновь Семен натыкается на следы чужого вмешательства. Он уже знает, что у представителей высокоразвитой цивилизации есть план ускоренного развития человечества: приледниковые степи должны превратится почти в пустыню – тундру и лесотундру, исчезнут крупные млекопитающие, а уцелевшие туземцы будут вынуждены заняться земледелием.
Древний мир, ставший уже привычным для Семена Васильева, начинает стремительно меняться: снегопады, бураны, ураганы. Люди Мамонта никогда не делали запасов продовольствия, не строили теплых жилищ. В новых условиях они обречены на гибель, если не изменят вековым традициям. Мало того, что Семен должен выручить из беды свое племя – ему предстоит дальний путь. Он почти не надеется спасти любимую женщину – лишь отомстить ее похитителям, творцам глобальной экологической катастрофы…
В нашем мире Семен Васильев увлеченно занимался геологией. Только судьба уготовила ему иную карьеру: стать воином кроманьонского племени, охотником на мамонтов.Тысячи лет в приледниковых степях идет война – двум человечествам не ужиться вместе. Одни отрезают врагам головы, другие всего лишь снимают скальпы. Пытаясь остановить бойню, Семен попадает в плен к неандертальцам. Он давно научился побеждать с оружием в руках, но поединок с чужой верой, с иным мировоззрением он проигрывает – и оказывается на ложе пыток…
Геолог Семен Васильев оказался в каменном веке не по своей прихоти. Начав новую жизнь с нуля – с собирания ракушек на речной отмели – он сумел не только спастись, но и найти достойное применение своим способностям в девственном мире Мамонта.Однако вскоре началась экологическая катастрофа. Резко изменился климат, голод и междоусобицы грозили погубить и людей, и животных.Когда первые кровавые битвы остались в прошлом, Семен очутился в роли неформального лидера нескольких кроманьонских племен, толпы неандертальцев и группы реликтовых, гоминид-питекантропов.
Начало 18 века. Митрий Малахов был обычным казаком. Сын русского и ительменки, он нес государеву службу на Камчатке. Собственная жадность и беспечность однажды поставили его на край гибели. В предсмертном бреду сознание служилого сомкнулось с сознанием его «двойника» из 21-го века. Контакт был недолгим, но казак стал иначе смотреть на окружающий мир, вспомнил о своём родстве с ительменами. Среди прочего Митька узнал, что родная Камчатка будет разграблена, а древний народ ительменов исчезнет с лица земли. Сможет ли он изменить историческую судьбу своей малой родины? Это почти безнадёжно, но Митька Малахов будет пытаться – воевать без пощады к себе и другим, действовать хитростью и отвагой.
Когда выхода нет, даже атеист начинает молиться. Мари оказалась в ситуации, когда помочь может только чудо. Чудо, затерянное в песках у Каира. Новый долгожданный роман Веры Шматовой. Автора бестселлеров «Паук» и «Паучьи сети».
Первая часть книги – это анализ новейшей англо-американской литературы по проблемам древнерусской государственности середины IX— начала XII в., которая мало известна не только широкому российскому читателю, но и специалистам в этой области, т. к. никогда не издавалась в России. Российским историком А. В. Федосовым рассмотрены наиболее заметные работы англо-американских авторов, вышедшие с начала 70-х годов прошлого века до настоящего времени. Определены направления развития новейшей русистики и ее научные достижения. Вторая часть представляет собой перевод работы «Королевство Русь» профессора Виттенбергского университета (США) Кристиана Раффенспергера – одного из авторитетных современных исследователей Древней Руси.
В дневнике и письмах К. М. Остапенко – офицера-артиллериста Терского казачьего войска – рассказывается о последних неделях обороны Крыма, эвакуации из Феодосии и последующих 9 месяцах жизни на о. Лемнос. Эти документы позволяют читателю прикоснуться к повседневным реалиям самого первого периода эмигрантской жизни той части казачества, которая осенью 1920 г. была вынуждена покинуть родину. Уникальная особенность этих текстов в том, что они описывают «Лемносское сидение» Терско-Астраханского полка, почти неизвестное по другим источникам.
Испания. Королевство Леон и Кастилия, середина 12-го века. Знатного юношу Хасинто призвал к себе на службу богатый и влиятельный идальго. Не каждому выпадает такая честь! Впору гордиться и радоваться — но не тогда, когда влюблен в жену сеньора и поэтому заранее его ненавидишь. К тому же, оказывается, быть оруженосцем не очень-то просто и всё получается не так, как думалось изначально. Неприязнь перерастает в восхищение, а былая любовь забывается. Выбор не очевиден и невозможно понять, где заканчивается верность и начинается предательство.
Пожалуй, нет на нашей планете ни одной культуры, в которой не использовались маски. Об этом свидетельствуют древние наскальные рисунки, изображающие охотников в масках животных. У разных народов маска сначала являлась одним из важнейших атрибутов ритуальных священнодействий, в которых играла сакральную роль, затем маски перекочевали в театры… Постепенно из обрядов и театральной жизни маски перешли в реальную, став обязательным атрибутом карнавалов и костюмированных балов. Но помимо масок украшающих и устрашающих, существует огромное количество профессиональных масок, имеющих специфические свойства: хирургическая – защищающая чистоту операционного поля, кислородная – подающая воздух больным и ныряльщикам, спортивные маски, сохраняющие лица от повреждений.
Когда сны становятся реальностью…– Раз я вижу это не одна, значит я, всё же, не сошла с ума. И делала правильно, что придавала столько значения своим снам. Не я одна, как видите, вижу этот чёртов маяк!
Хан Батый назвал этот город «злым». Ещё нигде его войско не встречало столь ожесточённый отпор. Русские витязи отважно бились на крепостных стенах маленького Козельска, защищая его от несметных полчищ кочевников. Семь долгих недель длилась осада. Потом город пал. Ворвавшись в Козельск, завоеватели не пощадили никого, даже грудных детей. И вот появился шанс переиграть тот бой, навсегда изменив привычное русло истории. На помощь далёким предкам отправляется отряд российского спецназа во главе с майором Деминым. Их всего пятеро против десятков тысяч, задание выглядит форменным самоубийством.
На дворе лето 1735 года. «Бироновщина» – страшное время для страны. Люди исчезают по ночам, дыба и раскаленные клещи палача в Тайной канцелярии не знают отдыха. Смутный период накануне русско-турецкой войны, когда ловкий и предприимчивый человек со шпагой и пистолетом может круто изменить свою судьбу – и судьбы страны.Наш современник Игорь Гусаров оказывается в теле курляндского барона Дитриха фон Гофена, который решил попытать счастья в «варварской и дикой Московии». Игорь готов рискнуть головой и пройти любые испытания, чтобы предотвратить дворцовый переворот «дщери Петровой» – беспутной Елизаветы.Здесь и сейчас, на топких берегах молодой имперской столицы, в свете чадящих светильников, в бальных залах дворцов и в душных кабаках, куется новое будущее России, новое будущее всего мира.Если ты настоящий гвардеец – возьми судьбу за горло и поверни маховик истории!
На дворе лето 1735 года. «Бироновщина» — страшное время для страны. Люди исчезают по ночам, дыба и раскаленные клещи палача в Тайной канцелярии не знают отдыха. Смутный период накануне русско-турецкой войны, когда ловкий и предприимчивый человек со шпагой и пистолетом может круто изменить свою судьбу — и судьбы страны. Курляндский барон Дитрих фон Гофен, решивший попытать счастья в «варварской и дикой Московии», готов рискнуть головой и пройти любые испытания, чтобы предотвратить дворцовый переворот «дщери Петровой» — беспутной Елизаветы.
Действие происходит в 1735-м году, во времена пресловутой «бироновщины». Восемнадцатилетний дворянин Елисеев начинает свою карьеру в Тайной канцелярии. Умному, честолюбивому и умеющему за себя постоять юноше не по душе бумажная рутина службы, и фортуна дает ему шанс проявить себя. Помощь приходит откуда и подумать было нельзя. Из нашего времени, из 21 века, к нему, в век 18-й, попадает его потомок из рода Елисеевых. У одного — природный ум и сила, у второго — дедуктивные способности и криминальные познания, опережающие текущую эпоху.