Айдарский острог - [14]

— В общем, «...куда идёт король — большой секрет, а мы всегда идём ему вослед...» — подвёл итог Кирилл.

Ближе к ночи вернулись дозорные, которые рассказали, что враги всё ещё занимаются сбором разбежавшегося обоза и «кормового» стада. При этом два десятка лёгких упряжек было отправлено вдогонку за диверсантами-грабителями. Преследователи бодро доехали до «плохого» льда, где как бы потеряли след. Они долго его искали, причём некоторые ездили возле самого берега, но почему-то подниматься по ручью не захотели.

— Неужели съезда не заметили?! — удивился Кирилл. — Слепые, что ли?

— Мавчувены, в отличие от русских, хоть и плохие, но всё-таки люди, — поучительным тоном сказал Чаяк. — Они хоть и глупые, но хитрые. Конечно же, они не увидели наших следов — не захотели увидеть. Зачем?

— Наверное, ты прав, — признал Кирилл. — Но мне очень не хватает информации.

— Чего тебе не хватает?!

— Знаний, сведений об этих менгитах. Чего хочет их главный начальник, куда пойдёт?

— Может быть, оставшись без «огненного грома», он вернётся обратно в деревянное стойбище?

— Не исключено, — признал учёный, — хотя, по-моему, это маловероятно. В общем, не знаю!

Кирилл говорил правду: он не знал, хотя и владел информацией о прошлом этого региона в собственном мире. Маршрут первого большого похода русских против таучинов так и остался неясным — участники оказались не в состоянии дать географические привязки событий, поскольку шли по «земле незнаемой». Более того, большинство исследователей склонялись к мысли, что и сам поход в значительной мере был организован по инициативе командира, а не по прямому приказу «сверху».

* * *

Ночью Кирилл спал отвратительно — решение всё никак не принималось. К тому же за меховыми стенками полога начала портиться погода — похолодало, поднялся ветер, правда несильный. Утром учёный испытал изрядное облегчение, услышав, что его «друг» Чаяк совершенно точно знает, что делать дальше: нужно отправиться на место вчерашней битвы. Аргументы Чаяка были просты.

Менгиты напали на таучинов, а те их побили — во всяком случае, заставили отступить. Это — победа, это — праздник. А какой же таучин не любит праздников?! Кроме того, к победе этой мы неслабо руку приложили — за то нам полагается немалая толика почестей, и надо их принять. Да и добычей похвастаться не помешает — богатство для того и нужно, чтоб им хвалиться! Тем более что там, на берегу, собрались люди из многих посёлков и стойбищ, так что каждое слово, сказанное им, вскоре будет известно всей тундре.

Пока молодёжь сворачивала лагерь, Чаяк развлекал Кирилла рассуждениями о том, как лучше им ехать. Возвращаться по ущелью обратно на морской лёд довольно хлопотно — спуск с грузом и по ровному-то месту обычно труднее подъёма. Кроме того, там можно нарваться на менгитов или их прихлебателей-мавчувенов. Лучше двигаться вверх по долине вглубь берега — может быть, там удастся перебраться через речку, перевалить через горный хребет, совершить ещё кое-какие мелкие подвиги и в итоге подъехать к стойбищу с юга. Это совсем недалеко — при благоприятном раскладе завтра к вечеру будем на месте.

Кирилл согласно кивал и мысленно усмехался: «Мели Емеля — твоя неделя! Отсюда до цели по прямой и двадцати километров не наберётся, а он задумал объезд в добрую сотню километров. Спрашивается зачем? А всё за тем же — богатые становятся трусливыми, поскольку им есть что терять. Случись боестолкновение с кем-нибудь, нам придётся расстаться с добычей, а этого ой как не хочется! По-хорошему надо бы посмотреть, что там делается на море... А, ладно — никто никуда не денется, только время зря потеряем!»

Места эти Чаяку были известны — в том смысле, что данным маршрутом он раньше хоть и не ходил, но в окрестностях бывал, рассказы людей слышал и, соответственно, как и куда надо двигаться, представлял чётко. Кирилл этому уже не удивлялся — таучины, как и большинство кочевников, в пространстве ориентируются прекрасно. Другое дело, что угадать, какая по пути будет снеговая обстановка, в точности не может никто — слишком много факторов на это влияет. В общем, для Кирилла большая часть пути выглядела бесконечным и как бы беспорядочным блужданием по лабиринтам скал и снежных наносов — солнце скрылось за тучами, так что составить представление о времени и общем направлении движения было невозможно. В конце концов, они куда-то выбрались — на открытое и довольно ровное пространство. Усталый, но довольный, Чаяк сказал, что стойбище находится вон там — от силы полдня пути. Многочисленные следы на снегу это подтверждали — в том направлении недавно прошло много людей и оленей.

Путники расположились на ночлег, и Кирилл вновь обнаружил, что не может уснуть — как-то уж очень тревожно завывает ветер, слишком громко всхрапывает Чаяк, подозрительно ворочается на своём месте Палёный, не слышно шагов Тгаяка, которому выпало дежурить первому... В общем, всё как-то не так. Учёный долго размышлял над этим «всё» и пришёл к выводу, что дело в нём самом — что-то он сделал неправильно, какую-то допустил ошибку. Или, может быть, только собирается допустить?