Айболит в законе - [17]

— Не-а, — он хитро прищурился и стал похож на жуликоватого медведя, обожравшегося мёдом. — Олег предупреждал, что вы будете ругаться, и сказал, что нечего обращать на это внимания. Не поддаваться, типа, на провокации.

— На провокации?! — вне себя зарычал я. — Вон отсюда, пока я тебе кости не переломал!

Мишаня недоверчиво оглядел меня, потом ухмыльнулся и покачал головой. Выполнять первый приказ своего босса он явно не собирался.

— Ладно, сиди, чёрт с тобой, — смирился я.

Ну не драться же мне с ним, в самом деле? Тем более, что у него кулаки размером с мою голову, ничуть не меньше.

— Но мы с Горенцом этот вопрос ещё обсудим, — пообещал я.

— Другое дело, босс. Я ведь человек подневольный. Как скажут, так и делаю. Примерьте вот пока лучше костюмчик. Нам ведь, — он озабоченно взглянул на золотые часы, — ещё на похороны успеть надо.

— Какие похороны? — спросил я, неохотно обряжаясь и беря в руки галстук.

— Говорю же, пацанов вчера покоцали, — вновь принялся объяснять Мишаня.

— Это я понял. — Я раздражённо затянул на шее тугой узел галстука. — Почему хоронят сегодня? Положено ведь на третий день?

— А чего тянуть? — искренне удивился он.

Как ни странно, всё принесённое Мишаней оказалось впору.

— Странно, — сказал я, разглядывая себя в зеркале. — Ты же говоришь, что брал 48-й размер? А у меня

50-й. Усохнуть так быстро я не мог. Почему же одежда тогда не мала?

— Ну, в общем, — замялся он, — я брал не конкретно 48-й.

— То есть? — удивился я.

— Да, вертелся там в лавке какой-то хлюпиздрон. Фигура — ну точь в точь вы… — он замолчал, поняв, видимо, что ляпнул что-то не то.

— Дальше, — холодно потребовал я, решив не обращать внимания на нелестное сравнение.

— Дальше — дело техники, — он хохотнул, довольный тем, что я не стал обижаться. — Поймал я, значит, этого типа, и заставил его примерить всё. Удачно я придумал, правда?

— Угу. А что это был за тип? — на всякий случай поинтересовался я.

— А, ерунда. Когда я его ухватил за… Гм, то есть, когда мы познакомились, он кричал… Ну, говорил, что при губернаторе кем-то числится. Шестёрка, в общем. — Мишаня пренебрежительно махнул рукой.

Я накинул пальто, бросил в зеркало последний взгляд — отразившегося там господина с бандитским выражением лица и одетого в безумно дорогое тряпьё можно было принять за кого угодно, только не за врача, коим он на самом деле являлся. Поморщившись с досады, я вышел вслед за своим цербером в коридор и хлопнул дверью. Здесь меня поджидал новый сюрприз. На лестничной площадке томилась пара Мишаниных близнецов. При виде меня их лица озарились приветливыми улыбками.

— Это — что? — Обернувшись к Мишане, я показал пальцем на «близнецов», втайне надеясь, что они мне просто привиделись.

— Мои подчинённые, — гордо изрёк Мишаня. — Так, пацаны, быстренько проверили выход из подъезда. Если кого встретим по пути — впечатать мордой в стенку, и пусть стоят, пока мы не пройдём. Ясно?

— Ага, — они закивали головами и затопали вниз, словно стадо динозавров.

Я представил отпечатки лиц своих соседей на стенах подъезда, и мне стало дурно.

— Слушай, Мишаня, — я взял его за отвороты пальто и притянул к себе. — Или ты сейчас же избавишь меня от этих «охранничков», или я пожалуюсь Горенцу, и ты до конца своих дней будешь сторожить автостоянки. Ты меня хорошо понял?

— Хорошо, — пробурчал он, высвобождаясь. — Эх, никакой солидности не будет. Срам один. — Он безнадежно махнул рукой. — Но меня-то вы оставите железно, да, док?

— Гранитно, — соврал я. Погоди, дай мне только до Горенца добраться.

— Лады, будь по-вашему, — вздохнул он.

На улице Мишаня мрачно сказал что-то своим «подчинённым», и те исчезли из поля зрения. Я почувствовал себя лучше и уверенно направился в сторону стоянки.

— Вы куда это? — осведомился Мишаня, вырастая у меня на пути.

— За машиной, — ответил я.

— Что же у вас за тачка? — насмешливо поинтересовался он. — «Запорожец», небось?

— У меня «тойота-чайзер», Миша, — сквозь зубы процедил я, считая про себя до десяти.

— Ничего телега, — согласился он, — но пока пусть постоит на приколе. Поедем на «лэнде». Горенец специально выделил. — Он ткнул в сторону отливающего лаком черного красавца «лэнд-краузера», и я смирился с судьбой.

Старинное городское кладбище за последние несколько лет претерпело значительные изменения. Как в архитектурном плане, так и в социальном статусе своих, скажем так, клиентов. Когда-то, ещё до революции, здесь хоронили городской бомонд, состоявший в ту пору из статских советников, отставных генералов, родовитых дворян и прочих заслуженных представителей местной общины. В наши дни здесь по-прежнему хоронят элиту. Вот только состоит она нынче не из дворян, коих, как известно, перевешали в 1917 году на фонарях, и не из генералитета. Новые русские генералы предпочитают умирать где-нибудь в ближнем Подмосковье в собственных дворцах, отстроенных за годы службы на скромное денежное довольствие. Чиновники, правда, остались. Это насекомое плодовитое, как таракан, и так же быстро приспосабливающееся к изменениям в жизни общества, по сей день представлено у нас в изобилии. Ориентируясь на них, повадились хоронить здесь своих «братков» и преступные группировки. Честно говоря, более нелепого зрелища, чем скромный памятник какого-нибудь тайного советника Афанасьева, соседствующий с мраморной глыбой Вована из Бочкарёвки, я не встречал. Вот уж воистину, смерть уравняла всех.