Авторы жизнеописаний Августов - [100]

XI. (1) При нем же было и выступление осдроенских стрелков, отпавших от Максимина, так как они любили Александра и тосковали о нем; он, как им было известно, был убит Максимином, и никто не мог разубедить их в этом. (2) Словом, они сами объявили своим вождем и императором одного из своей среды – Тита,[753] которого Максимин уже уволил с военной службы. (3) Они надели на него порфиру, украсили знаками царской власти, окружили его, словно его воины, – все это, впрочем, против его воли. (4) Но он был убит во время сна в своем доме одним из своих друзей по имени Македоний, который был огорчен тем, что ему предпочли Тита; он предал его Максимину и принес его голову императору: (5) Максимин сначала поблагодарил его, но впоследствии возненавидел его как предателя и убил. (6) Вследствие всего этого Максимин становился с каждым днем все более лютым, подобно диким зверям, которые от ран приходят в большую ярость. (7) После этого он перешел в Германию[754] со всем войском, с маврами, осдроенами, парфянами и со всеми, кого вел с собой на войну Александр. (8) Он вел с собой восточные вспомогательные отряды главным образом потому, что против германцев наиболее пригодными оказываются легковооруженные стрелки. (9) У Александра было достойное удивления военное снаряжение, к которому, говорят, Максимин многое добавил.

XII. (1) Итак, вступив в зарейнскую Германию, он сжег на протяжении тридцати или сорока миль варварской земли поселки, угнал стада, забрал добычу, перебил множество варваров, повел назад воинов богатыми, взял в плен несчетное количество людей, и если бы германцы не бежали с равнин в болота и леса, он подчинил бы всю Германию римской власти. (2) Тут он много действовал и собственными руками; попав в болото, он был окружен германцами, если бы свои не освободили его в то время, как он завяз в болоте вместе со своим конем. (3) Его варварское безрассудство доходило до того, что он считал обязательным для императора действовать всегда своей собственной рукой. (4) Словом, он дал в болоте как бы морское сражение и перебил здесь очень много народа. (5) Победив Германию, он послал в Рим сенату и народу написанные под его диктовку письма такого содержания:[755] (6) «Мы не умеем, отцы сенаторы, говорить столько же, сколько мы сделали. Приблизительно на протяжении сорока или пятидесяти миль мы сожгли германские поселки, угнали стада, захватили пленных, убили вооруженных, сражались в болоте. Мы дошли бы до лесов, если бы глубина болот не помешала нам перейти их». (7) Элий Корд говорит, что это обращение составил он сам. (8) Это вполне вероятно: в самом деле, есть ли в нем что-нибудь, чего не мог бы сказать воин-варвар. (9) В таком же смысле, но с большим уважением он написал народу, так как он ненавидел сенат, который, как он думал, относился к нему с большим презрением. (10) Кроме того, он приказал нарисовать картины с изображением того, как велась война, и выставить их перед курией, чтобы живопись говорила о его подвигах. (11) Эти картины после его смерти сенат велел убрать и сжечь.[756]

XIII. (1) При нем было множество других войн, из которых он всегда возвращался первым победителем, с огромной добычей и пленными. (2) Имеется его обращение, посланное им в сенат. Вот его копия: «В короткий срок, отцы сенаторы, я провел столько войн, сколько ни один из прежних императоров. Я доставил в римскую землю столько добычи, сколько нельзя было даже надеяться получить. Я привел столько пленных, что для них едва хватило римской земли». Остальная часть обращения не относится к этим событиям. (3) Усмирив Германию, он прибыл в Сирмий,[757] готовясь идти войной на сарматов и мечтая в душе подчинить римской власти все северные страны вплоть до Океана,[758] (4) и он сделал бы это, если бы прожил дольше, как говорит греческий писатель Геродиан, который, насколько мы можем понять, из ненависти к Александру очень благожелательно относился к Максимину. (5) Однако римляне не могли выносить его жестокость. Он привлекал к себе доносчиков, подсылал обвинителей, выдумывал преступления, убивал невинных, осуждал всех, кто только ни являлся на суд к нему, превращал богатейших людей в бедняков, добывал себе деньги только тем, что делал несчастными других, без всякой вины погубил многих консуляров и военачальников: некоторых он сажал в порожние повозки, других держал под стражей, в сущности – он не пропускал ни одного повода проявить свою жестокость.[759] Поэтому римляне задумали отложиться от него. (6) Однако не только римляне, – но – ввиду свирепости, которую он проявил и по отношению к воинам, – и находившееся в Африке войско,[760] подняв внезапно крупнейший мятеж, провозгласили императором старого Гордиана,[761] мужа весьма почтенного, который был там в звании проконсула. Последовательность событий во время этого выступления была следующая.[762]

XIV. (1) Был в Ливии[763] прокуратор императорского казначейства, который, радея об интересах Максимина, грабил всех. Он был убит деревенским населением при участии некоторых воинов, которые прогнали тех, кто из уважения к Максимину защищал этого счетного чиновника.