Авторский выстрел - [62]

– В курсе, – сказал Костромин. – Мы и в курсе другого, относительно чего ты не в курсе. Но это потом. Расскажи, что с тобой случилось.

– Со мной ничего не случилось. Просто, когда мы с Санькой уехали сегодня утром, Лысцов проник в нашу квартиру, оттуда, с моего телефона, позвонил неизвестному абоненту сотовой сети и искаженным голосом начал сообщать, что разделался с подполковником Елкиным авторским выстрелом. Очевидно, до этого в отдел собственных расследований была передана каким-то образом негативная информация на меня. И мой домашний телефон прослушивался. Разговор записали. Сейчас со мной долго болтали, заставляя произносить контрольные слова, чтобы идентифицировать мой голос с тем, что был записан. Совпадение составило семь процентов, а идентификация считается состоявшейся при семидесятипроцентном совпадении. Извинений мне не принесли, но взяли на себя экспертизу ключей от квартиры, которые с весны уже валялись в кармане куртки у меня в кабинете. Экспертиза на слепок. Найдут мастику, значит, это работал сотрудник управления. А я утром поставил на дверь «контрольку». Впрочем, она оказалось ненужной...

– Все понятно. Ты чист, будем считать, как стеклышко...

– Давайте будем считать так и напишем рапорт.

Баранов пододвинул лист бумаги и собственную перламутровую ручку.

– Обоснование придумал?

– Нервное состояние жены, последствие двух покушений на мою жизнь. Обещает от меня уйти. Я желаю сохранить семью и не хочу, чтобы мои сыновья росли хулиганами-сиротами. Уважительный повод?

– Годится. Все равно уже все решено. Только чтобы в управлении кадров не начали придираться, задавать вопросы и уговаривать.

– Директор подпишет, не придерутся.

– Готово? Давай. Пойдем, Станислав Сергеевич, к директору, – обратился к молча сидевшему Костромину. – Ты здесь ждать будешь?

– Могу и здесь подождать, если товарищ полковник разрешит своим компьютером попользоваться. У него не такое барахло, как в нашем кабинете. Можно нормально работать и не ждать по десять минут ответа на любой запрос.

– Работай, – согласился Баранов. Это не было нонсенсом. Иногда, когда Елкин занимал компьютер в кабинете, капитан просился в кабинет к полковнику. Благо что у полковника компьютер стоит не на рабочем столе, а на отдельном компьютерном столике.

– Что, кстати, с портретами? – поинтересовался Александр, когда Баранов положил руку на дверную ручку.

– Сфотографировали, – объяснил Костромин, потому что Баранов не очень любил докладывать сотрудникам о своей работе, – отправили по электронной почте циркулярным адресом по всем отделениям милиции. Пусть ищут. Предупредили, чтобы лично задержание не проводили, только опознание и сообщение в управление ФСБ полковнику Баранову. Если он проявит добросердечность, то сообщит и нам.

– Вам это ни к чему.

– А нам все-таки интересно, по какой такой причине пытались настойчиво уничтожить нашего сотрудника.

– Нам только неопознанных трупов в городе не хватало. И так их немало... – Баранов продолжал ворчать, подчеркивая отчуждение Басаргина от дел отдела.

Полковник с комиссаром ушли. Капитан включил компьютер, вошел в управленческую базу данных и сделал запрос в разделе «Орудия преступления», набрав в строке «поиск» слово «стрелки».

Компьютер полковника в самом деле блеснул изрядной сообразительностью и выдал обширный ответ почти моментально. Убедившись, что быть начальником выгодно даже в этом, и, следовательно, он не зря согласился на новую должность, Басаргин начал искать. И нашел очень быстро три случая. Поиск облегчило то, что материалы были сопровождены фотографиями самих стрелок. Во всех трех случаях фигурировали аналогичные с подполковником Елкиным ранения. Разница состояла только в том, что здесь каждый раз было выпущено по одной стрелке, а в Елкина сразу три.

Первый случай завершился смертью раненого. Ему стрелка попала в горло. Дело было во время драки на дискотеке. Оружия, из которого стрелка выпускалась, никто не видел, но два свидетеля сказали, что слышали какой-то непонятный звук, словно в ладоши кто-то несильно хлопнул.

Во втором случае человек, подрабатывающий на своей машине частным извозом, посадил пассажира. Ехать предстояло на окраину Москвы в сторону Измайлова. Дело было вечером. Когда машина остановилась на красный сигнал светофора, вдруг раздался негромкий звук, и что-то ударило водителя в бок. Пассажир сидел в это время прямо, держа руки сложенными на животе. Но в руках у него ничего не было. Это водитель увидел точно. От боли он потерял сознание. Очнулся уже на дороге, окровавленный. Его машина пропала вместе с пассажиром. Предположительно, оружие было спрятано в рукаве.

В третьем случае три малолетних хулигана пытались ограбить взрослого мужчину, пугая его какой-то трубкой. Мужчина не испугался, за что получил из трубки стрелку в живот. Он выстрел слышал отчетливо и достаточно громкий.

Эксперты сделали вывод, что во всех трех случаях выстрел был сделан, несомненно, из самодельного огнестрельного оружия со слабым зарядом, позволяющим поражать цель только с близкого расстояния. Вокруг раны заметны характерные следы ожоговых мини-очагов. Стрелки кустарного изготовления, не имеют качественных баллистических характеристик и использоваться для стрельбы с дистанции не могут даже при усиленном заряде стреляющего устройства.