Авторская песня 90-х - [15]

* * *

От старой сказки детства моего остались лишь расплывчатые лица февраль глядит в замерзшее окно а в небе самолетики да птицы

Февраль ледяной мой дружок верни меня в запах полыни слышишь снова играет рожок в голубой и зеленой долине слышишь снова играет рожок.

Застыла в ветках старая сова уснул в траве надолго старый леший их не разбудят горькие слова их не заметит конный или пеший.

Февраль снегом не заноси мой лес на реке у заветных излучин снег скрывает проси не проси оставляя надежду на случай снег скрывает проси не проси.

Ммммм…

* * *

Берег светел я здесь еще не был не примята трава не испуганы птицы только ветер затихающий ветер и небо И поющее солнце несет колесница там звенят колокольца неясного чуда там звучит откровение чистого света не ищу я обратной дороги оттуда буду звонкою нотою берега лета

* * *

Куда плывет кораблик в неведомые страны в невиданные страны на острова весны ведут их капитаны и снятся капитанам на синих океанах отчаянные сны.

Ммм…

Куда плывет кораблик о чем поют матросы на этом непонятном… языке летит как птицы парус за синим альбатросом и он послушен только твоей малыш руке.

Ммм…

* * *

Над золотым покоем мой тополек ютится без одичалой птицы над золотым покоем.

Над золотой водою шепчется он с рекою на золотом покое мой тополек с рекою.

Вслушиваюсь до боли и как ягненку в поле волк отвечает воет над золотым покоем.

Над золотым покоем мой тополек ютится. —------------------------------------

Last-modified: Tue, 14-May-96 05:59:42 GMT

Григорий Дикштейн

— Если косы дождей целый век расплетает и вертит,

Если косы дождей целый век расплетает и вертит, над промокшей землёю озябшее небо давно, приходите ко мне, пойте добрые песни и верьте — ж есть любовь и надежда, а третьего нам не дано. ж2 р.

И не страшно знакомые стены надолго оставить если рядом друзья, где мы будем не всё ли равно? Наши души надёжными, прочными свяжем мостами ж из любви и доверья, а третьего нам не дано. ж2 р.

Ну, а если, на нашей планете всё может случиться, от огня и от дыма сердцам горячо и темно, только раз умирать, лишь бы жили деревья и птицы ж есть любовь и свобода, а третьего нам не дано. ж2 р.

Если косы дождей целый век расплетает и вертит, над промокшей землёю озябшее небо давно, приходите ко мне, пойте добрые песни и верьте — ж есть любовь и надежда, а третьего нам не дано. ж2 р.

— Лаокоон

Город маленький на юге, Где сердцА и страсти пыл. Там где помнят друг о друге, Даже то, что сам забыл. Появляется культура Выставляют на газон. Знаменитую скульптуру Под названьем Лакоон (прим.: скульптура то Лаокоон, но в Знаменитую скульптуру размер не поместилась) Под названьем Лакоон.

Изготовлена в Париже, Только меньше раза в три. Мышцы разные наружу Выпирают изнутри. Хоть героев породили, Строй не тот, не та среда, Но змею они давили Как ударники труда. Но змею они давили Как ударники труда.

Но заметили "где надо" Что напротив детский сад. "Ах небось видать из сада Детворе не только зад". А может просто пожурили, Только явно не спроста. Аккуратно обрубили Нестандартные места. Аккуратно обрубили Нестандартные места.

Вот тогда случилась драма, И глазеть бежал народ. Как белеет свежий мрамор, Там, где грешный был «перед» В академии не ниже Был скандал от тех вестей. И заказаны в Париже Были копии частей. И заказаны в Париже Были копии частей.

Изготовлены с натуры, Только, черти их дери, Наша ж копия скульптуры Чуть поменьше — раза в три. А поскольку рядом дети, Прочь шедевр мировой. И остались штуки эти, Как фонтанчик питьевой. И остались штуки эти Как фонтанчик питьевой.

Прощание с летом. Дикштейн

6/8 Dm Gm A7 Горячей и черной картошкой печеной согрей ладошки. Dm Gm C7 Мы с летом прощаясь в огонь затухающий дров подбросим. D7 C C7 Зима опрокинет на ветви нагие снегов, лукошко, B B7 A7Dm Наверно лишь завтра, сегодня ж хозяйка — осень.

До первой метели поладим мы с нею, до первой вьюги. И птицы успеют рябины поспелой отведать россыпь. И горечь рябины как горечь обиды на дальнем юге, Тоской их наполнят и нашу наполнят осень.

Как близко сидим мы дыханьем единым наполнив песни. Они не молитвы, но ими налиты сердец, колосья. Все тяготы буден, что было что будет, делить бы вместе, Но смолкла гитара, лишь облачко пара — осень

— Ценю, уважаю листву и кору

Ценю, уважаю листву и кору и грубый асфальт и жука на ладони люблю эти мятые лица в вагоне, весёлую давку люблю поутру.

Толкаюсь, живу, об костры обжигаюсь,

смеюсь, задыхаюсь в дыму сигарет.

И крики люблю петухов на заре,

и в хлебную корку зубами вонзаюсь.

Живу каждой клеткой и кредо моё,

любое движенье, полёт, восхожденье,

кончина приходит без предупрежденья,

но жизнь — это жизнь, а не куцый паёк. Она полновесна, не жалкий обмылок, живу и надеюсь, дышу глубоко и снова люблю широко и легко как будто мне душу дождями омыло.

Что тяжкая ноша коль песня рекой

с ней легче увидеть чужую обиду

а злиться умею я только для виду

я жгуче люблю и любить мне легко

людей, облака, уходящее лето

и скрежет трамваев и эхо лавин,

чуть больше я женщин люблю, чем мужчин,

но это понятно и дело не в этом. А время такое — закрутит, держись. Вдруг болью сожмёт, словно тесной одеждой, но брошен пращою любви и надежды я камнем врываюсь в лохматую жизнь.