Автопортрет, или Записки повешенного - [29]

Ельцин – человек, который помог России, как никто другой в ее истории, продвинуться в направлении свобод, а по существу, продвинуться в преобразовании раба в свободного человека. Нам в советских школах навязывали идею, что крепостное право отменили потому, что хотели сбросить ненавистных помещиков, крепостные крестьяне хотели свободы, независимости. А как я узнал чуть позже, когда стал самостоятельно интересоваться историей, все было с точностью до наоборот: крепостные не хотели и бунтовали против того, что их лишали хозяина. Они привыкли, что он знает как, что и когда. Поэтому это был сложнейший этап – понимание того, что быть свободным и независимым лучше, чем в рабстве. И через этот этап Ельцин нас провел, мы за ним прошли, мы этот этап преодолели навсегда.

Когда в 1994 году ситуация стала сильно напрягаться (1991-м – путч, 1993-м – путч, выборы близко), я понял свою политическую ответственность. Перед собой, перед семьей, понял, что деньгами вопрос укрепления развития власти мы не решим, поэтому я попытался получить влияние в СМИ. С этого началась моя политическая жизнь. В этот круг я попал благодаря двум людям. Благодаря Юмашеву и Коржакову. С Юмашевым меня познакомил Петя Авен. Вообще все знакомства, которые мне Авен вольно или невольно организовывал, были очень качественные. Авен познакомил нас при очень смешных обстоятельствах. Три раза мы назначали встречу, и три раза я на встречу опаздывал или не приходил. Я вообще ничего тогда о Юмашеве не знал. И когда уже Валя сказал: «Все, больше не хочу», то я спохватился, понял, что теряю неизвестного мне человека, с которым еще не познакомился и перед которым мне уже неловко. Я приложил усилия, и встреча состоялась.

Авен познакомил меня с Юмашевым на предмет поддержки Ельцина, которого я тогда лично не знал, на предмет написания книги. Меня эта идея заинтересовала. С президентом я познакомился. Выпуск книги Ельцина был профинансирован «ЛогоВАЗом» и «АвтоВАЗом» – несколько сотен тысяч долларов. Мы создавали не преференцию президенту, а коммерческий проект. Книга вышла. Мы вложили деньги и полностью их вернули.

На президентских выборах 1996 года позиция моя была однозначна: поддержка президента Ельцина, та поддержка, которая позволила ему добиться победы 3 июля. В чем выражалась эта поддержка? Ну, в деньгах колоссальных, которые были потрачены на президентскую кампанию. И главное, что могли обеспечить мы, новый российский бизнес, была интеллектуальная поддержка. Мы смогли собрать в единое целое лучшие мозги в России для того, чтобы Россия могла продвигаться естественным, правильным путем.

Конечно, Ельцин – сложная фигура, конечно, история рассудит. С моей точки зрения, он фигура положительная. Но огромная ошибка президента, что он не создал в реформаторском крыле ничего достойного для продолжения этой идеи. Ельцин решил главную проблему для России – проблему перехода от одного общественного строя к другому общественному строю. Больше ни одной проблемы Борис Николаевич не решил. Борис Николаевич не имел никакого стратегического плана, ни политического, ни экономического. Да, в общем, честно сказать, на него и не претендовал. Брал людей на подряд. Гайдара, Чубайса, Черномырдина. Люди не справились. Борис Николаевич у нас не такой уж был знаток человеческих душ. Кадровая политика была отвратительная.

Как известно, речь невольно фиксирует устоявшиеся в сознании представления. В 1991 году народ России свободным волеизъявлением с неподдельным энтузиазмом впервые в своей истории избрал президента Ельцина. Именно Борис Ельцин отстоял право быть избранным, а не назначенным. В 1994 году ближайшее окружение президента стало иногда робко и, безусловно, по собственной воле называть его «царем». Борис Николаевич поощрял такие разговоры, во всяком случае, не смущался, когда его величали царем. Сам он как-то назвал себя Борисом Первым. Самый «молодой реформатор» Борис Немцов сказал, что если Ельцин – царь, то он (Немцов) – монархист. Выдавливать из себя по капле раба – задача непростая даже для президента России.

Я с Ельциным встречался, но не так часто, как об этом писали. Мне кажется, я достаточно хорошо понимал его как человека, в то же время многое, несмотря на это понимание, осталось для меня без ответа. Он был, по моему разумению, типичный русский царь со всеми следствиями из этого качества. Он был бесстрашен, но старательно вытаптывал пространство вокруг себя, не оставив около себя ни одного сильного человека. Никого разумного близко не подпустил. Я не хочу сказать, что он растоптал, но он вытоптал вокруг себя поляну и никакого реформатора, который последовательно многие годы стоял бы рядом с ним и мог бы продолжать его дело, – никого не было. Он просто считал, что все должны получать благо или блага из его, царя, рук, не допуская мысли о том, что еще кто-то может сделать благо для России. Я не хочу сказать, что Ельцин боялся сильного человека рядом с собой. Он вообще не понимал, что кто-то с ним может конкурировать.

Поэтому к 1999 году мы подошли с очень печальным результатом. Власть металась в поисках преемника: Черномырдин, Кириенко, Примаков, Степашин – это было, по существу, метание президента, который осознал свою ошибку в этом плане. Ельцин настолько ощущал себя царем, что он либо останавливал свой взгляд на ком-то, либо не замечал. Тех, с кем Ельцин общался, он выбирал сам. Надо знать Бориса Николаевича, чтобы понимать, сколь бесплодны были попытки оказать на него давление. Конечно, очень многое зависело от того, что и как говорить. Наконец, выбор преемника произошел, президентом стал последний премьер Путин.