Автономность - [15]

Тризед выбрал именно этот момент для того, чтобы подойти к ней. Он встал на колени и сжал ее колено. Тепло его руки она чувствовала даже сквозь ткань комбинезона. Он посмотрел на нее сквозь проекцию карты, которая обозначила ее будущее. В его глазах светилась притворная невинность. На изящных щеках и подбородке Тризеда рос светлый пушок, делая его похожим на персонажа яоя[4].

– Я хотел бы отблагодарить тебя за то, что ты для меня сделала, – прошептал он.

Тризед был мастером флирта. Возможно, он пытался ею манипулировать или, быть может, жизнь в кабале научила его именно этому способу выражения благодарности. Оба варианта наводили тоску, но Джек едва замечала это, поскольку ее собственную картину мира искажала депрессия. Внутри нее что-то треснуло, а затем сломалось. Закрыв висевшее в воздухе окно, Джек уставилась в почти черные глаза Тризеда и задумалась о том, действительно ли «Закси» собирается совершить на нее покушение. И о том, не заслужила ли она этого.

Подлодка загудела и пришла в движение, с каждой секундой приближая их к Инувику. Тризед наклонился вперед и ласково потерся щекой о внутреннюю поверхность ее бедра. Джек показалась соблазнительной мысль о том, чтобы выбрать путь наименьшего сопротивления – просто спрятаться на несколько месяцев вместе с этим кокетливым юношей. Но как только она об этом подумала, ее печаль усилилась настолько, что искушение исчезло само. «Закьюити» лишает людей разума, и в этом виновата она. Джек не смогла бы уважать себя, если бы не предупредила всех об опасности, которую представляет этот препарат. Когда Джек доберется до большой земли, она попросит одного человека об услуге, которая, возможно, спасет жизни сотен людей… но, скорее всего, не ее саму.

Джек провела пальцами по волосам Тризеда и подумала о последних желаниях.

– Ты уверен? – спросила она.

Он наклонил голову. Двусмысленный жест покорности и согласия.

Лето 2114 г.

Тридцать лет назад, когда Джек была такого возраста, как Тризед сейчас, все свои дни она проводила в контролируемом климате университетской лаборатории генетики. Она проходила там практику, и ее работа в основном заключалась в том, чтобы составлять библиотеки белков и малоизученных фрагментов РНК. Когда она не занималась наклеиванием ярлычков на пробирки, она мечтала о том, как станет молекулярным биологом, который ликвидирует генетические заболевания с помощью тщательно подобранной терапии. Джек знала, что когда-нибудь непременно займется Хорошей Наукой и спасет жизни миллионов людей. Для этого нужно просто найти подходящий белок или последовательность ДНК, которые исправят молекулярную опечатку, сделанную в мутировавшей клетке – опечатку, которая позволяет клетке жить, хотя она должна умереть. В то лето Джек научилась искусству апоптоза – доведению клеток до самоубийства.

Осенью она поступила в аспирантуру на одной из лучших кафедр биоинженерии в Зоне Свободной Торговли. Университет Франклина располагался рядом со старым портом и военной базой под названием Галифакс, прямо на северном побережье Атлантики. Джек никогда не жила рядом с океаном, и она сняла крошечную комнату, одно из преимуществ которой заключалось в соседстве с блоком антенн местной высокоскоростной связи – более качественной, чем у бесплатных пылинок, – а также в роскошном виде на море. Она стала работать в «Бендис лэб», которая получала хорошие деньги за создание вирусов, облегчавших доставку лекарственных веществ.

Но потом произошло неожиданное событие, из-за которого ее многообещающая научная карьера пошла под откос.

Это случилось в пятницу, теплым утром. Гуляя по широкой дороге, ведущей в город, Джек встретила парня по имени Ари. Он посещал те же семинары об укладке белков, что и она.

– Как тебе последняя лабораторка? – спросила она. Во время занятия его разозлили слова профессора о прямой связи между белками и поведением людей.

– Отстой, – фыркнул он. – Слушай, какие у тебя планы на вечер?

Джек оживилась. Ари был симпатичный, а она уже давно ни с кем не трахалась.

– Да, в общем, никаких. Собиралась поужинать, посмотреть кино. Составишь мне компанию?

– Я иду на встречу «Freeculture». И тебе советую.

О «Freeculture» Джек знала только то, что Луиза Бендис, ведущий исследователь ее лаборатории, злилась на них из-за какого-то патента, заявку на который она подала. Из-за этой истории и по тому, что Джек читала в научных журналах, у нее сложилось смутное ощущение, что «Freeculture» – это люди, которые швыряются научными терминами, чтобы оправдать торговлю «освобожденными» препаратами.

Наверное, на ее лице отразилось сомнение, потому что Ари засмеялся и сказал:

– Мы не намерены накачивать тебя наркотиками. Но если ты планируешь работать на плантации «Бендис», то тебе стоит побольше узнать о системе патентов. – Он скорчил язвительную гримасу, затем с улыбкой легко коснулся руки Джек. – А потом наша компания собирается где-нибудь поужинать.

– Убедил, – ответила она.

Какая разница, черт побери? Она ведь поступила в университет, чтобы расширять свое сознание, так? И, может, потом она с кем-нибудь переспит.

Встреча проходила в продуваемом сквозняками студенческом зале, который находился прямо по коридору от кафедры ботаники. Много лет назад какой-то шутник изменил несколько генов в растении, созданном для ремонта стекла, и поставил его к окну. Теперь свет проходил через фильтр листьев, чьи молекулярные структуры образовали связи со стеклом и остались там в изящных пучках – задолго после того, как само растение погибло.