Автомобильный король - [34]

Сотни "клубов борьбы за президентство Форда" были созданы по всей Америке, и пробные баллотировки, проведенные газетами и журналами среди своих подписчиков, показали, что Генри намного обогнал других кандидатов, даже президента Гардинга. Огромные суммы затрачивались на агитацию за кандидатуру Форда, но кто-то ловко утаивал их источник. Генри, разумеется, ничего не терял, потому что не было лучшей рекламы для автомобиля, чем бюллетень всеобщих выборов. Уолл-стрит была так напугана возможностью его избрания, что один банкир даже застраховался на этот случай в четыреста тысяч долларов.

Президент Гардинг, провинциальный политик, окруженный ворами, умер, сраженный горем, и вице-президент занял его место. Этим самым для Генри и Ку-клукс-клана проблема президентских выборов решилась очень просто: у власти стоял теперь свой человек, белый, христианин, протестант, стопроцентный вермонтский янки, бережливый, сдержанный, сильный государственный деятель, "Осторожный Кальвин". За ним пришли на его маленькую ферму в горах, где он родился, разбудили его до зари, заставили произнести клятву, потащили в Вашингтон и вверили ему государство, которому грозила опасность со стороны взяточников, спекулянтов, евреев, негров, католиков и большевиков.

Генри навестил Кальвина, и у них состоялось сугубо секретное совещание. Результат его не замедлил сказаться, Кальвин поддержал проект Генри откупить у государства гидроэлектрическую станцию Мосл Шоалс по очень низкой цене; взамен Генри снял свою кандидатуру. "Доверься Кулиджу" — под таким девизом автомобильный король и Ку-клукс-клан выступали за его переизбрание.

47

Снова настали счастливые времена. Американская промышленность, следуя фордовской политике массового производства и низких цен, давала возможность каждому иметь свою долю в общем благополучии. Газеты, государственные деятели, экономисты — все сходились на том, что американская изобретательность разрешила извечную проблему нищеты. Кризисов больше не будет. Настала эра "нового капитализма".

Спрос на автомобили Генри казался неистощимым. На его предприятии было занято свыше двухсот тысяч рабочих, он выплачивал в год четверть миллиарда заработной платы. Он поставил пятьдесят три различных производства, начиная — по алфавиту — с производства аэропланов и кончая производством электрической энергии. Он купил разрушенную железную дорогу и сделал ее рентабельной; он купил каменноугольные копи и утроил добычу. Он совершенствовал новые процессы производства — даже дым, когда-то вылетавший из труб его заводов, шел теперь на изготовление автомобильных деталей.

Семейство Шатт было частицей его обширной империи, и они теперь тоже шли в гору. Пять дней в неделю, зимой и летом, в погоду и непогоду, форд Эбнера катил к заводу Хайленд-Парка; Эбнер уже сменил свою машину на новую, потому что цена на форды упала до 300 долларов, и каждый рабочий, имевший работу, мог приобрести автомобиль в рассрочку. У Джонни была своя собственная новенькая машина, и таким образом Шатты стали "семьей с двумя автомобилями" — признак высокого общественного положения, как говорилось в рекламах.

Джонни, всегда серьезный и трудолюбивый, окончил школу и начал работать сварщиком; работа требовала квалификации и приносила ему восемь долларов семьдесят пять центов в день. Не прошло и года, как его уже сделали помощником мастера и повысили ставку до девяти с половиной долларов. Вот что значит учиться!

Как это ни странно и вопреки всем ожиданиям, второй сын также устроился. У Генри Шатта не было никакого звания, и он не хвастал своей работой, разве только перед посвященными. Но у него водились деньги, "бумажки", "воробушки", "кругляки", как он их называл. Он носил шелковые рубашки и галстуки в тон, блестящие новые ботинки и старательно отутюженные брюки, и вид у него был непринужденный и самоуверенный. Иногда, вернувшись домой, он совал матери деньги и убеждал ее побаловать себя чем-нибудь; давал деду доллар-другой на табак. Парень он был добрый.

Генри говорил, что он работает на самых важных людей Детройта, на таких, чьи фамилии заносятся в почетные "голубые книги" и чьи портреты появляются на столбцах светской хроники. Сейчас же после окончания войны американский народ решительно высказался за запрещение спиртных напитков, но эти люди позволяли себе пренебрегать неудобным законом. Напротив Детройта, на другом берегу узкой речонки, была свободная страна с хорошим запасом канадского виски, вест-индского рома и французских вин. Переправлять по ночам этот товар через реку было занятием прибыльным, а чтобы успеть до зари завезти его подальше от берега и припрятать в надежном месте, требовались ловкие парни, умеющие обращаться с грузовиком, а в случае чего и с автоматическим ружьем или обрезом.

Это сильно противоречило строгому учению баптистов о полном воздержании, и чем меньше Эбнер знал о делишках своего сына, тем было лучше для него. Работа Генри выполнялась в то время, когда Эбнер спал непробудным сном человека; умаявшегося за конвейером. Единственным членом семьи, знавшим о делах Генри, была его сестра Дэйзи, которая свято хранила его тайны, давала ему мудрые советы и старалась уберечь от беды. Положение было довольно двусмысленное, ибо Дэйзи была девушкой добродетельной и правоверной баптисткой; и все же она знала все тайны детройтского дна и не выдавала их.