Автобиография - [70]

Фотография для журнала "Штерн", Сан-Тропе

И вот изящные модели, с ног до головы одетые в черное — в черных шляпках с вуалями, черных чулках, черных туфлях на высоком каблуке и черных перчатках, — невозмутимо позируют среди полуобнаженных мужчин и женщин, загорающих на пляже.

Париж, 1978

Я стою на мосту Александра III. Сейчас пять часов вечера, но уже совсем темно, очень холодно и моросит дождь. Время для съемок коллекции высокой моды. Вот уже двадцать четыре года я фотографирую тонкие ткани и воздушные платья в совершенно невозможной обстановке.

На мосту Александра III в Париже, 1978 г.

Я знаю, что всегда могу снимать это в студии, но когда я вижу там белый бумажный фон, то захожу в тупик и не знаю, что придумать. На этот раз я решил сделать фотографии для французского «Vogue» на манекенах: у меня не поднимается рука вытаскивать живых моделей на улицу в такую погоду. Тем более я не стал бы заставлять девушку стоять на перилах моста в рискованном положении на пронизывающем ветру. Мы все жмемся друг к другу в съемочном фургоне и ждем, пока ветер немного утихнет.

Мы начинаем одевать манекены. Это работа для специалистов. У меня есть настоящая волшебница из «Аи Printemps», которая умеет придавать манекенам самые замечательные живые позы с помощью картона и скатанных газет. Одна из моих главных задач состоит в том, чтобы манекены выглядели как можно более реальными.

Эта игра с манекенами необыкновенно увлекательна. Каждый из них обладает собственной личностью. Я часто даю им имена. Вот эта очень эротична, с покорным выражением лица. Я называю ее Жоржеттой, и на фотографиях она всегда выходит замечательно. Другую зовут «Le Con», что значит «идиотка». Куда бы я ее ни поворачивал, у нее всегда необыкновенно тупой вид. С ней ничего нельзя поделать, поэтому я решаю избавиться от нее. К счастью, у меня в запасе есть пять других красавиц, а также десять разных пар рук и ног, сложенных в фургоне.

Одну из них наконец одевают. Мы ставим ее на перила моста, привязываем веревками и проволокой, чтобы она не упала в Сену, если ветер снова усилится. Веревки должны быть незаметными. Это цветные фотографии, и ретушировать их будет слишком дорого. Кроме того, во время съемок модной коллекции нет времени для таких трюков: макет журнала должен быть в типографии уже через три дня. Чрезвычайно трудно работать с этими манекенами, и я клянусь больше никогда не делать этого.

Разумеется, полгода спустя я все забыл и поддался новым соблазнам.

Моя обнаженная модель, прикованная к парижской железной ограде, - на самом деле шестифутовый манекен

На этот раз поступила новая коллекция манекенов, которую я видел в каталоге Адели Рутштейн, лондонского поставщика магазинного реквизита. Куклы были не такими изможденными девицами, какие являются излюбленной продукцией большинства изготовителей, а массивными шестифутовыми бабищами с большой грудью и широкими бедрами. Спустя короткое время я нахожу тему для серии снимков с этими манекенами: обнаженные, они будут прикованы цепями к уличным фонарям и красивым железным оградам с видами Парижа на заднем плане. Съемки будут проводиться ночью, на цветную пленку. Кроме того, у Джун есть замечательная идея: парикмахер наклеит им волосы на лобке и под мышками.

Париж, 1979

Эта идея циркулировала у меня в голове в течение некоторого времени: фотографировать пары, где мужчину будет изображать женщина, наряженная мужчиной.

Женщины, переодетые мужчинами. Париж, 1979 г.

Но иллюзия должна быть совершенной, чтобы вводить зрителя в заблуждение. Такая двусмысленность пленяла меня, поэтому я поделился своей идеей с Каржере, главным художником французского «Vogue», и она ему понравилась.

И вот мы в холле отеля «Георг V». Женщины-мужчины выглядят великолепно, талии их элегантных костюмов затянуты так туго, что они едва могут дышать, короткие волосы напомажены, и единственной истинно женской особенностью, которую можно разглядеть, являются изящные руки. Я, делая фотографии, получаю огромное удовольствие, но его никто не разделяет. На второй день, по мере продолжения съемок, девушки выглядят все более недовольными: им не нравятся роли, которые они играют. В конце концов они говорят: «Сегодня вечером мы наденем свои лучшие платья, как следует накрасимся и отправимся танцевать с парнями!»

Берлин, 1979

Я получил отличное задание: сделать серию модных снимков в моих родных местах для недавно возрожденного немецкого «Vogue». Немецкого издания журнала не было с двадцатых годов, да и тогда оно существовало недолго.

Меня поселили в пансионе «Дориан» на боковой улице, в двух шагах от Курфюрстендамм. Предполагалось, что я остановлюсь либо в «Кемпински», либо в «Шлоссотель Герус» в Грюн-вальде — в роскошных берлинских гостиницах, которые мне так нравятся, — но на этот раз я счел более уместным удовлетвориться настоящим берлинским пансионом наподобие того, который был увековечен Кристофером Ишервудом. Пансион «Дориан» — совершенно особенное место. При нацистах там находился знаменитый бордель, часто посещаемый партийными бонзами: уютный, старомодный, с шелковыми абажурами и большими картинами, написанными масляными красками.