Автобиография - [17]

Так я окончательно уехал со Святой Горы, — скорбно добавил старец Порфирий. — Приехал в монастырь Святого Харалампия. Там все ждали меня, любили и радовались моему возвращению. Я снова начал питаться молоком, маслом и яйцами.

Я вспомнил одну важную деталь, и сейчас хочу дополнить: Один монах со Святой Горы, звали его отец Иоаким, — он жил на келий святого Нила, послушники его живы до сих пор — написал моей матери письмо, в котором сильно ее отругал, очень сильно. Он написал ей, что даже дикие звери любят своих детей… Он написал в этом письме много,

— много прекрасного, но и еще больше укоряющего и тяжелого. Тогда мать моя пришла в большое сокрушение.

Бедная, позже она изменилась, и обратилась к Церкви. Когда я служил, она сидела напротив, складывала руки крестообразно и молилась. Все время смотрела на меня, не оставляла меня ни на минуту и с гордостью говорила; «Батюшка мой!»

В одной деревне, в Цакеях, где я немного послужил после хиротонии, ее называли попадьей. Ей целовали руку, а она, бедняжка, гордилась. Она и умерла при мне. «Детка, надо было всех сделать монахами! — говорила она мне. — Сначала я неправильно понимала это. Вот бы все мои дети стали монахами! »

Епископ Порфирий рукоположил меня во священника

Я жил как монах в монастыре Святого Харалампия, а именно, хранил правило, — вспоминал старец Порфирий. — Мне очень нравилось читать жития святых, каноны и многое другое. Я наизусть выучил Новый Завет, различные молитвы. Псалтирь я за несколько лет до того выучил наизусть. Знал все псалмы и мог связывать по смыслу разные места из текстов Священного Писания. Псалтирь была пищей для моих размышлений.

Повторюсь еще раз: в монастыре я жил как монах, ходил в старой рясе. Ночью я обычно выходил из монастыря и читал Псалтирь, которую в монастыре не читали. Помогал в монастырских работах. Бегал туда–сюда. Мне дали ключи от монастырской сыроварни, потому что в монастыре было два–три старых монаха, которые нуждались в помощи. Они, бедные, мне полностью доверяли…

Но и на послушаниях я не оставлял своего ума праздным, а поучал его. То есть я не поучал его, а это было постоянное желание Бога. Ну как вам объяснить? Это как девушка, которая заболела, например, плевритом, но на уме у нее только возлюбленный. Понимаете? Любимый… Это было полное посвящение себя Возлюбленному, Христу.

Там я и стал священником. Послушайте–ка, я вам расскажу об этом.

Владыка Фостин привечал богословов, поддерживал их. Однажды приехал в село Кими к владыке один студент–богослов, чтобы подготовиться к выпускным экзаменам. Обычно после еды владыка проводил в трапезной беседу со всеми монахами на различные духовные темы. Например, владыка спрашивал;

— Дети, скажите мне, какая самая великая добродетель?

Монахи высказывали свое мнение. За столом сидело человек пятнадцать. Темы были различными: о Писании, о религии, о монашестве.

Однажды вечером, когда речь зашла о монашестве, владыка воскликнул:

— Ах, дайте мне монахов! Ничего другого и не хочу. Только это. Только монахов, хороших, верующих, терпеливых. Тогда многое можно будет сделать.

В этот момент встал этот богослов — он был из Коклы, недалеко от Фив — и говорит ему:

— Владыка, как тебе сказать? Ты восклицаешь о монахах, а в монастыре медленно умирает один монах со Святой Горы, а ты и не знаешь об этом,

— Что ты говоришь! — взволновался владыка.

— Да, приехал один юноша, бедняга, со Святой Горы. Он очень хороший, но худой, кожа да кости. А игумен еще ставит его на работы.

— Сейчас же езжай и привези его мне сюда. Приезжает он к игумену с письмом, спрашивает

Никиту — так меня тогда звали, это было мое монашеское имя. Он тут же отвез меня к владыке.

Когда я приехал к нему, он положил свою руку мне на голову и говорит:

— Как поживаешь, детка?

Он провел меня к себе, и мы стали беседовать.

— Откуда ты? Как сюда попал?

Я вкратце ему рассказал, как я любил Христа и подвижническую жизнь, как в юном возрасте уехал на Святую Гору. Рассказал и о том, как заболел и старцы послали меня в мир, чтобы я выздоровел. Знаете, что тут началось?

Он вызвал лучшего врача города. Врач пришел ко мне, осмотрел меня, дал мне целую кучу лекарств. Владыка хотел меня удержать. Но я стеснялся оставаться рядом с ним. Мне нравились лес, тишина, молчание. Я вернулся обратно в монастырь Святого Харалампия.

Владыка часто посещал монастырь. Это был человек святейший. Я его узнал по его дарованиям. Как–то он приехал в монастырь Святого Харалампия. Я услышал, как он говорит, и мне понравились его слова. Я никогда не слышал священнопроповедника. Этот владыка создал одно учреждение недалеко от Кими, которое назвали «Священным братством Святого Пантелеймона». Владыка иногда приезжал в монастырь с ребятами из этого братства

И вот, владыка приехал в монастырь с архиепископом горы Синайской Порфирием III. Они решили рукоположить меня во священники. Я не хотел этого, понимаете? Я знал, что правильно — желать стать монахом, а не добиваться сана священника или владыки. Нужно бежать этого. Я это точно знал!

В конце концов, еп Порфирий сделал меня священником и дал мне свое имя. Я его воодушевил. Я по благодати открыл ему нечто его личное, когда шел с ним в горах, и он сказал владыке: