Автобиография. Дневник. Избранные письма и деловые бумаги - [137]

, что я едва-едва не записался в монахи. Да нет! Пусть себе погуляет до будущей весны (ни осенью, ни даже зимой я к тебе приехать не смогу). А тем временем ты наставляй ее на ум потихоньку и жену свою попроси и сестер — Катерину и Ярину. Скажи ей, что мы с тобой такие же паны, как она панна. Выкупать ее на волю не надо, она уже вольная, и все женщины и дивчата у нас — уже не господские. Это я хорошо знаю.

Если ты договоришься с Трощинским (и если бог тебе поможет договориться с Харитой), то купи этот дом в Ржищеве да приобрети мне лесу — дуба на надворную комору. Это будет моя мастерская. Очень, очень хорошо было, если бы нам вместе довелось свой век докоротать.

Пану Флиорковскому пусть Микита скажет, что бы он трижды чмокнулся со своим родным отцом — чертом. Пусть сейчас берет за землю по 85 рублей чистоганом, нето потом (осенью) шиш получит. Последнее мое письмо, может, еще не успело дойти до тебя. Я писал, что и как делать с Трощинским. Получишь, напиши мне, что ты думаешь и что можно сделать. Послал я тебе 10 «Кобзарей» и очень, очень умную книжку для Приси. Напиши, когда получишь.

Каменецкий мне сказал, что Григорович с головы до пят дрянь, только это и сказал.

Михайло Матвеевич переменил квартиру^{1013}. Адресуй ему так: С.-Петербург, на Васильевском острове, 5 линия, дом Воронина, против Академии Художеств.

Не увидишься ли ты сам когда-нибудь с отцом и матерью Хариты, посоветуйся с ними да растолкуй ты им, что я и ты — не паны, а такие же простые люди, что панам и в лакеи мы не годимся. Пусть они — дураки — поймут это.

Получил ли ты вторую книжку «Народного чтения» за этот год^{1014}? Там — мое письмо к редактору. Оно уже переведено и напечатано в польских газетах. Прислушайся к тому, что паны и полупанки об этом письме будут говорить.

Возможно летом заедет к тебе Кулиш, так встреть его как следует.

Поцелуй Васю за меня и скажи: будет хорошо учиться, я ей и монисто, и серьги, и кольцо привезу, а если нет — привезу березовой каши, а она тут, скажи, очень хорошо растет.

Сегодня же с почты принесли мне твои колбасы, да эта бестолковая Харита такой мне устроила праздник, что я на них только поглядел.

Напиши мне поскорей, что и как у тебя с Трощинским?

Пусть Микита спросит, сколько хочет этот негодник Флиорковский за десятину пахотной и грунтовой земли.

А я Харите уже и монисто, и дукач, и крестик купил. Дурень думкою богатеет, как говорится. А ты все-таки из виду ее не теряй, может что-нибудь еще и выйдет.

Брат и искренний твой друг Т. Шевченко

Не теряй из виду и пана Змиевского.

170. Е. П. Ковалевскому >{1015} — 23 апреля >{1016}

Чтимый и глубокоуважаемый Егор Петрович!

Во имя всех святых, и в особенности во имя великомученика Георгия, извините мне, что я не самолично поздравляю вас с днем вашего ангела (Легче верблюду в игольное ухо пройти, нежели доброму художнику среди бела дня оставить свою [мастерскую].).

По обычаю предков наших, вместо злата-серебра нетленного, посылаю вам тленное последнее дело рук моих^{1017} и пребываю сердечно любящий вас

Т. Шевченко

23 апреля

1860,

[Петербург].

171. В. Г. Шевченко — 15 мая * >{1018}

15 мая [1860, Петербург].

Писем моих, что ли, ты не читаешь или, прочитав, забываешь. Я уже трижды писал тебе, а сейчас четвертый раз пишу, что этим летом не вырвусь из Петербурга, не приеду домой или к тебе, а ты все твердишь, что меня ждешь, все спрашиваешь, приеду или нет. Знай же, ни летом, ни зимой я не буду на Украине. А будущей весною, если бог поможет, приеду, а ты покамест позаботься о клочке земли. По ту или другую сторону Днепра, только бы над самым Днепром, да старайся, чтобы нам вместе поселиться. Плюнь на Ржищев, бог с ним и с домом, и с хлевом, и с ветряком, и с тремя грушами. Если тебе так понравился пан Трощинский, поступай к нему на службу: я слыхал, что он пан и богатый и не очень плохой. А будет время, взгляни на эти Рудяки, потому что Григорович и соврать умеет. Если понравятся тебе Рудяки, так возьми в аренду 20 десятин на 25 лет, хорошенечко поторговавшись с Трощинским, и начинай строить. Этим летом некогда, будущим разве. Да вот еще что: если будет так, как я тебе пишу, то позаботься о дубовом лесе для надворной коморы (мастерской) и, если эта бестолновая Харита не передумала, попроси сестру Катерину и сестру Ярину найти мне в Кирилловне какую-нибудь видную и опрятную дивчину, а можно и вдову, лишь бы из доброй семьи, да чтобы не стара и умна была. Без жены и над самым Днепром, и в новой большой хате, и с тобою, мой друже-брате, я буду в одиночестве, я буду одинок.

Что делается в Межнричах? Не виделся ли ты со Змиевским? У меня тот участок, который мы с тобой осматривали, в печенке сидит. Отошли этот экземпляр «Объявления»^{1019} об «Основе» П. Ф. Семеренку. Я ему после «Кобзаря» уже дважды писал^{1020}, а он мне — ни звука! Пусть себе сердится, если у него такая сердитая натура. На этой неделе я или Белозерский пошлем Трощинскому такой же экземпляр «Объявления».

Оставайся здоров. Целую твою жену и твоих деточек. Друг и брат твой

Т. Шевченко

Жаль, что твои хлопцы написали мне черт знает как; хоть бы у Приси учились они писать по-человечески.