Австралоиды живут в Индии - [5]

— Аё! — сквозь смех сказала Лакшми, — ты же его не видела и, конечно, не знаешь его голоса.

«Логично», — подумала я и осторожно спросила:

— Кого его?

— Да нашего старейшину, вождя.

В это время из-за песчаного холма показался человек. Он был темнокож, мал ростом и продвигался от холма к деревне какими-то короткими перебежками. Все замолчали и стали выжидательно смотреть на приближавшегося. Наконец человек сделал последнюю перебежку и оказался рядом со мной.

― Ты? ― спросил он меня, как будто мы были знакомы, а я долго отсутствовала и наконец вернулась в родные края.

― Наш гость, — выручила меня Лакшми.

Глаза вождя смотрели приветливо, но где-то в глубине их таилось недоверчивое выжидание. Он потеребил жидкую бородку и сказал значительно:

― Так.

Я поняла, что вождь разговорчивостью не отличается. Сатья Мастан, так звали вождя, действительно не любил говорить. До разговоров ли тут, если его голова занята всегда двумя важными хозяйственными вопросами: где нарубить дров и где наловить рыбы. Первый вопрос был почти неразрешимым: дрова рубить было негде. Все, что можно, уже вырубили. Но на то и мудрый вождь в деревне, чтобы что-то придумать. И многодумную голову Сатьи Мастана время от времени посещали великолепные идеи. Одна из них своим блеском затмила все предшествующие и последующие и осталась в памяти жителей деревни. Идея была проста, но с ней не согласились местные власти, которые сочли железнодорожные шпалы неподходящим материалом для дров. С этими властями у Сатьи Мастана было много неприятностей и волнений. У жителей Сангама тоже. Поэтому приходилось довольствоваться ветвями чахлых кустов, растущих на песчаных холмах. Со вторым вопросом дела обстоят лучше. Рыба пока в реке водится.

Ни плотин, ни гидроэлектростанций на ней не предвидится. Сатия Мастан хорошо знает заповедные места и досконально изучил повадки разных рыб, поэтому уловы всегда удачны.

Мы идем через песчаные холмы вниз к реке. От песка, нагретого за день, исходит прозрачное знойное марево. Сквозь подошвы туфель я ощущаю тепло этих раскаленных холмов. Сатья Мастан идет босиком, привычно и спокойно ступая по горячему песку. Солнце стоит уже высоко над горизонтом, и по небу растекаются, все увеличиваясь, багровые мазки заката. Вода в реке постепенно превращается в красное, призрачно струящееся полотно, и на его фоне резко выделяются темные тонкие фигуры рыбаков янади. Вытянувшись цепочкой, они окружают что-то мне невидимое, резко взмахивают руками, и паутина сетей на какое-то мгновение застывает в воздухе. Потом сеть, оседая, как купол парашюта, опускается на воду и исчезает под ней. Негромко переговариваясь, рыбаки какое-то время «колдуют» этими сетями, снова поднимают их над водой, и в тонких ячейках трепещет и бьется серебристая рыба.

У самого берега по колено в воде бродит несколько человек. С какой-то методической размеренностью они опускают в реку конические, сплетенные из тонких прутьев корзины-ловушки и время от времени выбрасывают на берег мелкую скользкую рыбу. Нагие, измазанные в иле и песке мальчишки подхватывают ее с торжествующими криками и затем аккуратно складывают на песке.

Сатья Мастан какое-то время пристально, не отрываясь, смотрит на все это.

— Вот так почти целый день. День за днем и всю жизнь, — философски замечает он. — А многие считают янади ленивыми. Не верь им. Янади не уйдет с реки, пока не наловит рыбы, чтобы прокормить семью. А теперь надо ловить больше, может быть, удастся что-нибудь продать.

— А удается?

— Иногда, — ответил старейшина. — Самое большее, что мы можем получить, — это полторы рупии.

— Не много.

— Да, совсем не много, — согласился Сатья Мастан. — Да еще могут обмануть. Нас легко обмануть.

Несколько рыбаков, заметив нас, перестали ловить, вышли на берег и робко остановились чуть поодаль.

— Эй, что вы там стоите! Идите сюда! — крикнул им старейшина.

Они несмело приблизились, на их темных телах еще блестели капли речной воды.

— Они из моего рода, рода Правды, — сказал Сатья Мастан.

— Правда, правда, — закивали рыбаки, — мы из рода Правды.

Такой род я встречала впервые и, конечно, заинтересовалась, сколько же человек в этом редком роду.

— Вот он, он и он, — старейшина ткнул пальцем в рядом стоявших рыбаков.

— Ну, а сколько же всего? — не отставала я.

Сатья Мастан, шепча что-то про себя, стал загибать пальцы. Потом, видимо, сбился и смущенно опустил голову.

― Не знаю, — признался он. — Нас немного.

Я поняла, что вождь Сангама не имел представления о счете.

Широкоплечий юноша пришел на выручку вождю.

― Наш род очень славный и знаменитый, — начал он несколько сбивчиво, но посмотрел на Сатью Мастана и замолчал.

― Говори, говори, — великодушно разрешил вождь. — Я сегодня говорил так много, что язык уже болит. Говори.

…Род Правды был когда-то очень большим. Его люди кочевали по берегам рек и озер и ловили рыбу. Много рыбы. Тогда можно было и охотиться. И род никогда не испытывал недостатка в еде. Женщины всегда были дома, и им незачем было идти в город и клянчить пищу.

Вместе с родом Правды ловил рыбу и охотился род Жемчуга. Теперь из этого рода почти никого не осталось, так же как не осталось и жемчуга в реках.