Австралийские рассказы - [28]

— Отстань, слышишь? — сказал Арви.

— Ну? А то что? — воскликнул Билл в притворном изумлении, отводя взор от потолка. Затем продолжал негодующим гоном — Могу хоть сейчас дать по шее, если хочешь.

Арви продолжал мести. Билл перекидал все щепки, до которых смог дотянуться, и стал насвистывать «Марш мертвецов», поглядывая, как работают кругом. Потом спросил:

— Как тебя зовут. Тронутый?

Ответа не последовало.

— Ты что, не можешь ответить, когда тебя спрашивают по-хорошему? Был бы я твой отец, я бы тебя живо отучил воротить морду.

— Арви меня зовут, сам знаешь.

— Арви и все?

— Арви Аспинол.

Билл поднял глаза к потолку, поразмыслил, посвистал, потом вдруг сказал:

— Послушай, Тронутый, а где ты живешь?

— Джонси-стрит.

— Где?

— Джонси-стрит.

Билл коротко присвистнул.

— А какой номер дома?

— Восемь.

— Иди к черту! Врешь!

— Нет, не вру. А что тут такого? Зачем я буду тебе врать?

— А то, что мы там тоже жили. Твои старики живы?

— Мать жива, отец умер.

Билл почесал в затылке, выпятил нижнюю губу и опять задумался.

— Послушай, Арви, а от чего твой отец умер?

— Сердце. На работе упал и умер.

Билл издал протяжный многозначительный свист. Наморщив лоб, он уставился на балки под крышей, как будто думал увидеть там что-то необыкновенное. Помолчав, он сказал с расстановкой:

— И мой тоже.

Это совпадение так его поразило, что понадобилась еще почти целая минута, чтобы оно улеглось у него в голове. Потом он сказал:

— Мать небось ходит стирать?

— Да.

— И подрабатывает уборкой?

— Да.

— И моя тоже. Братья-сестры есть?

— Двое — брат и сестра.

У Билла на лице почему-то появилось облегчение.

— А у меня девять. Твои младше тебя?

— Младше.

— Хозяин дома здорово надоедает?

— Порядочно.

— О выселении предупреждали?

— Два раза.

Перекинувшись еще несколькими фразами в том же духе, они замолчали. Молчание длилось минуты три, и под конец оба почувствовали себя неловко.

Билл заерзал, потянулся было за щепкой, но вовремя опомнился, опять устремил взор в потолок и стал насвистывать, крутя на пальце длинную стружку, потом разорвал ее пополам, с досадой отшвырнул и вдруг буркнул:

— Знаешь что, Арви, я у тебя вчера тачку опрокинул, — так я извиняюсь.

— Спасибо.

Это был нокаут в первом же раунде. Билл повертелся на верстаке, завинтил тиски, побарабанил пальцами, посвистал и наконец, засунув руки в карманы, спрыгнул на пол.

— Вот что, Арви, — торопливо проговорил он, понизив голос. — Когда будем сегодня выходить, держись около меня. Если кто из ребят тебя тронет или скажет хоть слово, они у меня узнают.

Он отошел вразвалку и скрылся за стоявшим поблизости корпусом вагона.

В этот вечер Арви задержался в цеху. Его мастер, бравший подряды на окраску вагонов, всегда старался, когда до звонка оставалось минут пять — десять, подыскать своим мальчикам работу на двадцать минут. Он нанимал мальчиков потому, что они обходились дешевле, а у него было много черной работы, и кроме того, мальчикам ничего не стоило залезть с красками и кистями под пол или под тележку, и им можно было поручать грунтовку, а также окраску платформ. Звали подрядчика Коллинс, а его подручных мальчишек называли «малютками Коллинса». На заводе смеялись, что Коллинс завел у себя в цеху ясли. Разумеется, он не нарушал закона об обязательном образовании — всем его мальчишкам «было больше четырнадцати». Некоторым не было и одиннадцати, и Коллинс им платил от пяти до десяти шиллингов в неделю. Братьям Грайндер до этого не было дела — лишь бы заказы выполнялись вовремя и дивиденды выплачивались регулярно. Каждое воскресенье Коллинс произносил проповеди в парке. Но это уже не имеет отношения к нашему рассказу.

Когда Арви вышел с завода, накрапывал дождь и все уже ушли, кроме Билла, который стоял, прислонившись спиной к столбу веранды, и старательно плевал в разорванный носок своего ботинка, что у него, надо сказать, получалось неплохо. Он поднял глаза, небрежно кивнул Арви, метнулся на дорогу, прицепился к проезжающему грузовику и скрылся за поворотом. Шофер спокойно сидел за рулем с трубкой в зубах и с мешком, накинутым на плечи, не подозревая о том, что происходит у него за спиной.

Арви пошел домой с щемящим чувством в груди и роем мыслей в голове. Как это ни странно, но теперь, больше чем когда бы то ни было, ему ненавистна была мысль о том, чтобы завтра опять идти на завод. Эта новая дружба, которой он не искал и которая свалилась на него как снег на голову, вызывала в сердце бедного одинокого мальчика лишь одно смятение. Он не хотел ее.

Но ему и не пришлось больше идти на завод. По дороге домой он промок до костей и ночью был уже при смерти. Все последнее время он ходил больной, и на другое утро Коллинс не досчитался одного из своих «малюток».

Как Митчелл поступал на работу

Перевод М. Ермашевой

— Я брошу работать и попробую сколотить деньжат, — сказал Митчелл, выплескивая остатки чая из жестяной кружки и протягивая руку за чайником. — Это была величайшая ошибка моей жизни; не потрать я столько времени и энергии на работу и на поиски работы, я был бы теперь обеспеченным человеком.

— Джо! — добавил он громче, снисходительно приспосабливаясь к моему лесному невежеству. — Я не собираюсь больше натирать мозоли, я попробую зашибить копейку.