Австралийская улика - [38]

Милютин снисходительно улыбался и предлагал записывать в толстую тетрадь все истории, возможно, что эти записи когда-нибудь ей пригодятся. Выйдя на пенсию, напишет «свод советов по невозможно трудным, безвыходным, тупиковым жизненным ситуациям», по которому каждый человек, столкнувшись с проблемой, найдёт для себя нужный ответ и выход из кризиса. Клару Венедиктовну иронический совет мужа не обидел, а наоборот, она приняла его со всей серьёзностью и благодарностью. Вскоре действительно завела толстую тетрадь и стала записывать «острые» сюжеты из жизни обратившихся за помощью людей.

Сегодня за завтраком она говорила о том, что во время дежурства какой-то человек дважды звонил ей и долго рассказывал запутанную историю, в которой он оказался. Он кому-то был должен большие деньги, а рассчитаться у него было нечем и вот теперь, когда подходит к концу последний срок их возврата, он в отчаянье.

Милютин завтракал, одновременно бегло просматривая свежую прессу. Он был поглощён своими мыслями и не улавливал суть сказанного женой. Вдруг раздался телефонный звонок. Он снял трубку и услышал голос полковника Гладышева:

- Глеб Олегович, доброе утро! Вчера вечером я побеседовал с задержанной Ждановой. Я отпустил её из-под стражи. Нет веских причин держать медсестру в камере. Я освободил её.

Связь неожиданно прервалась, в трубке послышались короткие гудки.

Милютин положил трубку на рычаг, в надежде, что прерванный разговор возобновится. Но звонков больше не было, и он, наспех допив кофе, отложив в сторону недочитанные газеты, заторопился на службу.

Он очень удивился, когда услышал в милиции, что полковник Гладышев лежит в больнице с предынфарктным состоянием. Его утром на «скорой помощи» увезли из дома и госпитализировали в кардиологическое отделение.

Странно! Полковник Гладышев, только что звонивший ему домой, оказывается, лежит в больнице. Неужели он звонил из палаты? Он сообщил, что отпустил из-под стражи задержанную по подозрению в убийстве медицинскую сестру Жданову. Непонятно. Зачем он стал её допрашивать? Когда Милютин поздно вечером разговаривал с ним, он не высказал никакого интереса по отношению к этой особе. Да и вообще, не в характере полковника Гладышева вмешиваться в дела подчинённых. Милютин вызвал машину и немедленно отправился в больницу, чтобы узнать о состоянии здоровья начальника.

Было уже около десяти часов утра, когда ему разрешили, буквально на минутку, зайти в палату к Гладышеву. Полковник очень просил пропустить Милютина к себе, поэтому врачи разрешили. Предупредили, чтобы долго с ним не общался и, вообще, ничем его не загружал. Шеф лежал под капельницей. Увидев коллегу, улыбнулся и, сделав приветственный жест свободной рукой, пригласил сесть.

- Вот видишь, Глеб Олегович, куда я попал? Наверное, на этот раз надолго. Помнишь наш недавний разговор? Я тебе на мотор жаловался. Вот, словно, в воду глядел. Так прижало, что едва Богу душу не отдал. Хорошо, супруга вовремя дала спасительные таблетки. Ох, - его лицо исказила болезненная гримаса, а на лбу показались капельки пота, - достали меня боли. Хорошо, что ты пришёл. Я тебя прошу, чтобы ты посодействовал перед прокуратурой и судом о пересмотре меры пресечения арестованного Кошелева. Ты знаешь его, он был повторно задержан за сбыт наркотиков. Так вот, надо освободить его из-под стражи до суда под залог. Никуда он не денется. Взять подписку о невыезде и освободить.

У полковника снова появилось мученическое выражение лица. Он, неожиданно вскрикнув, приложил руку к левой половине груди.

- Мне плохо, позови врача! - прошептал Гладышев.

Лицо его побледнело, губы сделались синими, а зрачки расширились и стали большими и блестящими. Милютин испугался и моментально крикнул:

- Медсестра! Помогите, скорее! Ему плохо!

К кровати Гладышева подбежали двое врачей и медсестра. Милютина оттеснили к двери, а потом вежливо попросили выйти.

На обратном пути Милютин очень сожалел, что полковник Гладышев попал в больницу. Как плохо, что он заболел! Надо же, накануне жаловался на здоровье, а сегодня лежит под капельницей, как будто чувствовал, что с ним что-то случится.

Милютин сожалел, что не смог спросить у Гладышева, почему он звонил ему домой по поводу освобождения медсестры Ждановой. С полковником сделалось плохо, не будешь же в такой ситуации задавать вопросы. А спросить Милютину хотелось. Например, когда же он звонил ему: до больницы или из больницы?

Трудно себе представить, что человек с сердечным приступом будет звонить подчинённому и говорить про задержанную в подозрении в убийстве. Ну, Бог с ней, отпустил и отпустил. Это ещё можно понять. Но чтобы звонить во время сердечного приступа - это выглядит как-то странно.

Не менее странная просьба об арестованном сыне профессора Кошелева. Сначала освободим под залог, потом пересмотрим дело, и на этом этапе всё закончим? Сколько раз уголовные дела деток высокопоставленных людей возвращались на дополнительные обследования, а затем не доходили до суда, об этом он хорошо знал.