Австралийская улика - [19]

Благожелательная черта характера, которая была у Риты, – всем сочувствовать и по возможности помогать, не позволила ей отказать коллеге по работе, хотя у неё было предотпускное настроение, – с завтрашнего дня начинался отдых. Пожалела Катюху и согласилась. Когда посмотрела в график, увидела, что в эту ночь дежурит Лёва.

Это было очень не кстати. С Лёвой они никогда вместе не дежурили, но отказываться теперь, когда дала согласие, было поздно, и она не стала переигрывать. Тем более что Катюха куда-то на радостях исчезла, а просить кого-то другого подежурить за себя Рита не стала.

Лёва был очень удивлён, увидев её вечером в больнице. Его большие карие глаза выражали недоумение. Никто в больнице не знал, что они любят друг друга. Они тщательно скрывали свою связь. Никогда нигде не появлялись вдвоём, вместе не дежурили. Он не удержался, зашёл к ней после вечернего обхода, закрыл дверь процедурного кабинета на ключ, обнял её, поцеловал и спросил:

- Кто позволил тебе соблазнять меня на работе? Ты ведь знаешь, когда я вижу тебя, мои мысли работают в одном направлении. Всё остальное для меня не существует.

- В каком же они направлении работают? - шутливо спросила она, отвечая на его чувственный поцелуй.

- А то ты не знаешь?

- Не знаю, не знаю, - шёпотом повторяла она.

Он не давал ей говорить, целуя в губы.

- Так получилось, я не знала, что ты в эту ночь дежуришь, - оправдывалась Рита. - Я подменила Катерину. Кстати, в графике я увидела, что твои дежурства часто совпадают с её дежурствами. Как ты можешь объяснить такое завидное постоянство?

- Мне нечего сказать, потому что я никого не замечаю кроме тебя. Ты сводишь меня с ума, я не отвечаю за свои действия, потому что это выше моих сил.

Он говорил эти слова ей на ушко, а его руки крепким кольцом прижимали её к широкой, крепкой груди.

Рита не пыталась освободиться из объятий. Отвечая на поцелуи, она гладила его голову, а потом расстегнула ворот рубашки. Лёва сел на стул и посадил её на колени. Они предались любви, забыв обо всём. Они никогда не сдерживали своих чувств, оставаясь вдвоём. Не потому ли стул в один момент чуть не развалился под ними? Почувствовав, что предательский стул вот-вот превратится в руины, Лёва сумел удержать Риту. Какие сильные и одновременно нежные у него руки! А может быть, это у неё такая необыкновенно чувствительная кожа? Иначе, почему её так возбуждает тёплая, шелковистая гладь его ладоней?

На какой бы точке тела не задерживалась рука Лёвы, она чувствовала, как в неё проникает мощный поток его энергии. Безудержный, головокружительный, стремительный, он будоражил и увлекал её за собой. Не было ни одной клетки в организме, которая бы могла остаться равнодушной и не ответить Лёве на его ласки.

Неужели они оба бессознательно предчувствовали разлуку? Невероятно! Но сейчас Рита подумала именно так. Лёва был безумно страстным в этот вечер, а ей без устали хотелось возбуждать его, чувствовать, как сильный мужчина без слов понимает и выполняет её сокровенные желания. Она знала все его «заводные» точки. Ей стоило слегка провести ладонью или прикоснуться к ним губами, чтобы почувствовать и испытать всю сладострастную энергию его щедрой любви. Он тоже прекрасно разбирался в анатомии её тела. Сладкие минуты их сближения Лёва умел продлевать долго, до полного обоюдного изнеможения и опустошения. Казалось, что в этот вечер страсть не покинет их. Неужели действительно, небесам было известно, что она вскоре останется одна?

У Риты навернулись на глазах слёзы. Нет, только не плакать. Лучше ещё раз вспомнить о Лёве, о любви. Это самое приятное в её жизни. «Спасибо тебе, Лёва, - прошептала Рита, и вытерла скатившиеся слёзы, - я знаю, что лучше твоей любви в мире ничего нет».

Рита не решалась признаться, что беременна. Не хотела его торопить в выборе решения. Теперь всё позади. Теперь ей одной решать, Лёвы нет, но его любовь осталась в ней.

Рита устала сидеть на жёсткой койке, к тому же сильно сосало под «ложечкой», она легла на кровать, свернувшись «калачиком». В такой позе голод переносится гораздо легче. Коленки нужно подтянуть к животу, придавить ими область желудка, он замрёт, не будет подавать длинные, пронзительные сигналы о том, чтобы она его наполнила.

Ей вдруг вспомнилось, что она где-то, читая про даосских монахов, узнала, что они могут длительно жить без пищи, питаясь слюной. Придётся и ей, по примеру монахов, держаться на одной слюне.

Рита поёжилась. Холодно. Она до сих пор не могла поверить в то, что прошлая ночь стала последней ночью в их жизни. В то, что Лёвы больше нет.

У неё не укладывался в голове этот кошмар. Такой молодой, талантливый врач, и вдруг - убийство! Не внезапная смерть по причине скрытой и коварной болезни, а убийство! Почему? За что, наконец?

Его имя было хорошо известно в городе и в области. Лёва был врачом от Бога. К нему больные шли бесконечным потоком.

Он заведовал терапевтическим отделением и лечил людей с разными болезнями. Кто только не лечился в его отделении! Здесь были пациенты с гипертонией, стенокардией, с язвенной болезнью, с бронхиальной астмой, с пневмонией, с болезнями почек и суставов.