Аврелия - [84]

— О! — рычал Равин, покраснев от удовольствия.

— Надо, значит, приготовить могилу… Все по правилам нашей религии… Ты знаешь? Ну вот, а теперь прощай. Около десяти часов вечера я здесь. А те… Да ты не беспокойся… Увидишь закрытые носилки, ну и… Ты понял меня, я думаю? Прощай!..

И Регул удалился. Но почему Регул так заботился о «курульном» кресле для Палестриона, что это были за сатурналии? Почему он предстал перед императором в помятом платье, с некоторым беспокойством во взоре? Что с ним произошло? Здесь надо вернуться несколько назад.

Сатурналии, то есть праздник в честь Сатурна, праздновался в Риме со времен глубокой древности. Праздник был установлен в воспоминание о тех сказочных временах царствования на земле бога Сатурна, когда не было ни господ, ни рабов; когда все блага земные были общими и поровну делились между обитателями земли; когда благочестие, правда и справедливость царили между подданными Сатурна. Поэты назвали это «золотым веком», и век этот сохранялся в памяти римлян благодаря ежегодным празднествам. Люди возвращались воспоминанием к первобытным временам и хоть один день в году старались сгладить разницу в своем общественном положении. Праздник начинался за четырнадцать дней до январских календ (19 декабря) и продолжался один день. При Юлии Цезаре были прибавлены еще два дня, а в описываемое нами время сатурналии уже продолжались целую неделю. Особенное удовольствие от праздника испытывали римские рабы, вечно гонимые, всегда презираемые и унижаемые. «Они гуляли» — по выражению самого Регула, они были хозяевами города. По всему Риму шел самый широкий разгул. Рабы собирались на форумы, выбирали и распределяли административные, полицейские, судебные должности… Это была какая-то игра в управление государством, игра в республику. Они самым серьезным образом выбирали «претора», сажали его на, курульное, кресло; они выбирали «ликторов» и снабжали их наскоро сделанными атрибутами власти, — короче, устраивали импровизированный трибунал во всей полноте его обстановки… Раб Аврелии, Палестрион, и был избран «претором».

Идя к цезарю, Регул на форуме случайно попался на глаза строгого судьи Палестриона.

— Клянусь Сатурном, это негодяй Регул! — кричал, претор. — Ликторы! Схватить его и привести…

Приказ исполнен, Регул стоит перед судом бушующих рабов… Его уже обвиняют. Но в чем?…

Раб-«претор» произнес речь.

— Я утверждаю, — говорил Палестрион, придерживаясь формулы обвинения по римским законам, — я утверждаю, что предатель Марк Регул виновен в обольщении и смерти Дориды, рабыни божественной Аврелии; поэтому приказываю его… качать. Флейтист (несчастный Мизитий попал на экзекуцию) будет играть, пока не исполнят моего приказания!

Сопротивление бесполезно… Мизитий начинает свою игру, а Регул летит вверх… Он кричит, сыплет всякими угрозами, а толпа рабов подбрасывает его на широком ковре.

Вдоволь натешившись, рабы отпустили Регула. Но на кого он похож? Волосы в беспорядке, платье измято; с красного лица струятся потоки пота и, смешавшись с пылью и грязью, образуют темные полосы; глаза мечут молнии, а руки дрожат от злости, от издевательства свободных рабов…

Вот что произошло с Регулом…

На следующий день около десяти часов вечера в пещере Равина пылала уже большая жаровня: помощники палача готовили пытку. Посреди пещеры стояло добела накаленное кресло, от которого во все стороны летели искры… Кругом было темно, и суетившиеся люди, их красные разгоревшиеся от огня лица, вся обстановка пещеры придавали картине вид довольно фантастический… Порывы холодного декабрьского ветра с силой врывались в пещеру; снег летел, кружился и с шипением падал на горящие угли… На дворе была вьюга…

У пещеры остановилась повозка. Рев бури заглушал стук колес, а снежные хлопья мешали разглядеть прибывших. Несколько человек вышли из повозки и быстро укрылись в пещере… Это жрецы прибыли снимать показания. Здесь был и Регул. Жрецов сопровождал писец, который должен был записывать слова несчастных жертв.

Несмотря на бурю, несмотря на не смолкавшее завывание ветра, внимательное и привычное ухо могло бы различить отдаленный стук шагов и сдавленные крики о помощи… Приближались носилки… По знаку Регула Равин с помощниками быстро двинулись навстречу крепким и здоровым рабам, сопровождавшим эти злосчастные носилки. Первой была Геллия, находившаяся уже в обмороке. Равин схватил ее и своей широкой ладонью пытался зажать ей рот на случай криков и стонов. Геллия пришла в себя лишь тогда, когда Равин бросил ее на сырой и грязный пол пещеры. Мизитий долго сопротивлялся, но сила поборола его, и он должен был сдаться. Его бросили рядом с женой… Он пробовал было подняться, стал кричать, но сильный удар в голову оглушил его, он снова упал. Помощники Равина быстро с ним справились. Одно мгновение — и Мизитий был, привязан и прикручен к «кобыле».

Несчастный Палестрион был похож на пьяного. Он еле держался на ногах. В пещеру вошел, сильно пошатываясь, и теперь стоял, глядел по сторонам, но вряд ли отдавал себе отчет в том, где он и что происходит вокруг него. Блуждающий взгляд его остановился наконец на Регуле, стоявшем рядом с жаровней, с раскаленным железным креслом. Палестрион узнал его, и грудь несчастного раба приподнялась, страх пред этими орудиями смерти сковал его челюсти, и готовый уже вырваться крик замер на губах его. Он понял, для чего его привели сюда, в этот ад… Он был в пещере палача!..