Авиация и время 2000 04 - [3]
В таком виде 26 декабря 1959 г. самолет предъявили на контрольные испытания. Они продлились до 25 апреля 1960 г. (было произведено 20 полетов с налетом 22 ч 52 мин) и показали, что доработанный Бе-10 может взлетать и садиться при скорости ветра 16 м/с, зыби высотой до 0,8 м и ветровой волне -1,2м.
Самолет на перекатном шасси. Перед полетом на установление рекорда скорости брызгоотражательные щитки демонтированы
The aircraft with beaching landing gear. Spray guard flaps are demounted before flight to hold the speed record
Стрельба из носовых пушек во всем диапазоне скоростей и высот полета на работу силовой установки влияния не оказывала. Вместе с тем, из-за аэродинамических потерь в удлиненных воздушных каналах снизились летные характеристики летающей лодки: максимальная скорость – с 910 до 886 км/ч, практический потолок – с 12500 до 12200 м, дальность – с 2895 до 2610 км. Поэтому серийные машины подобным образом решили не переоборудовать, а ограничились лишь установкой на них брызгоотражательных щитков.
Создатели Бе-10 очень большое внимание уделили технологичности своего изделия, а при освоении нового гидросамолета на таганрогском заводе № 86 внедрили уникальное оборудование. Например, гидропресс для изготовления листов обшивки методом обтяжки с растяжением, электровоздушные агрегаты термообработки, сварочные автоматы и полуавтоматы. В цехе агрегатной сборки были построены стапеля согласно членению лодки на четыре отсека. Были освоены новые технологические процессы, такие как групповая обработка деталей, гибка трубопроводов с гидронаполнением, химическое фрезерование, ультразвуковая пайка. Для обеспечения водонепроницаемости лодки сборка впервые велась с применением герметика У-ЗОМС, заменившего ранее применявшуюся тиоколо-вую ленту. Использовались также крупнопанельные элементы из дюралевого сплава, что существенно снизило вес и позволило добиться большей точности изготавливаемых деталей, применен литейный сплав Ал-8 для силовых узлов (впоследствии сыгравший роковую роль в судьбе машины) и стальное литье из 35ХГСА. Многочисленные проблемы, возникавшие в ходе подготовки к серийному строительству, а потом и в его процессе, без проволочек решались совместными усилиями специалистов завода и ОКБ. Этому способствовали начальники производств обоих предприятий А. И. Шамров и Н. К. Гавранек, начальники сборочных цехов А. Я. Егоров и Н. Д. Прибытков, а потом и И. Я. Акопов.
Выпускался Бе-10 только на заводе № 86 с 1958 по 1961 гг., где в общей сложности построили 27 серийных машин. Пик производства пришелся на 1959 г., когда было сдано 12 таких самолетов. Испытания и приемка серийных летающих лодок не обошлись без летных происшествий.
29 июня 1960 г. на заводском гидроаэродроме потерпел аварию Бе-10 № 9600403, которым управлял экипаж военной приемки во главе с летчиком-испытателем подп-ком Ю. А. Цырулевым. В тот день стоял полный штиль, поверхность Таганрогского залива превратилась в настоящее зеркало, и определить «на глаз» расстояние до нее при посадочной скорости в 210 км/ч оказалось очень сложно. В такой ситуации достаточно было катеру с выносным командно-диспетчерским пунктом (КДП) «пробежать» по акватории гидроаэродрома перед посадкой, и кильватерный след стал бы хорошей подсказкой летчику. Но этого не сделали, и Цырулев, неправильно рассчитав свои действия, бросил самолет вниз с большей, чем положено, высоты. В результате удара о воду машина была сильно повреждена. Экипаж, к счастью, остался жив, однако серьезно пострадал стрелок-радист старшина Н. А. Авдеенко, слишком рано освободившийся от привязных ремней.
25 мая 1961 г. при выполнении контрольного полета в Таганроге разбился Бе-10 № 0600701, который пилотировал летчик-испытатель завода № 86 Герой Советского Союза И. Д. Занин. Катастрофа произошла на взлете, при резком увеличении угла атаки на скорости ниже взлетной. Машина оторвалась от воды, но потеряла управление и рухнула вниз. При ударе о воду самолет разломился в районе редана на две части. Носовая часть по инерции прошла в воде несколько десятков метров, а хвостовая встала почти вертикально к поверхности моря. Загорелось вытекшее из баков топливо. Из экипажа спасся только радист-испытатель А. Ф. Ляшков. Он сумел каким-то чудом выбраться из своей тесной кабины и вскарабкаться по гладкой обшивке на киль, сильно повредив при этом мышцы ног. Его снял подошедший катер, на котором располагался морской КДП. Летчик И. Д. Занин и штурман Б. А. Головченко остались на своих рабочих местах и погибли. При расследовании было высказано предположение, что на кресле летчика при разбеге сработала система отката, и поэтому он резко оторвал машину от воды. Но окончательно была принята версия об ошибке пилота.
Рекордный Бе-10 перед буксировкой на старт
Record Бе-10 before towing to start
Рекордная машина в полете над Таганрогом и перед посадкой
Record aircraft in flight above Taganrog and before water landing
Еще один инцидент произошел с самолетом, которым управлял экипаж во главе с летчиком-испытателем военного представительства на заводе № 86 п-ком А. Г. Яковенко. Обратимся к его воспоминаниям. «Это произошло на высоте 6000 м при скорости 900 км/ч. Я услышал звук, похожий на выстрел. Первая мысль – двигатель? Однако, когда вслед за последовавшим звуком в кабину ворвались упругие струи воздуха и стали хлестать меня по лицу, я понял, что-то произошло с остеклением фонаря. Я передал о произошедшем на землю и пошел на снижение. Твердо помнилась инструкция: на скорости близкой к 400 км/ч гидросамолет склонен к штопору через правое крыло. Земля молчала. Упругим потоком воздуха ларингофоны развернуло на шею и засунуло под воротник. Я лишился связи как с землей, так и со своим экипажем. В сложившейся ситуации я не мог даже дать экипажу приказ покинуть самолет и катапультироваться. Рев реактивных двигателей, к которому можно было как-то привыкнуть в закрытой кабине, сейчас проникал через шлемофоны и барабанил по ушным перепонкам с каким-то остервенением. Несколько раз на ум приходила мысль, дать команду на катапультирование, но как это сделать? Однако, когда штурман, располагавшийся внизу кабины, стал теребить меня за ногу, я оторвал на несколько секунд руку от штурвала и, подняв большой палец вверх, показал, что все пока в порядке. Штурман понял мой знак и по бортовой сети передал стрелку-радисту, что с командиром все в порядке, и он идет на посадку.
