Авиация и время 2000 03 - [11]
от бетонки. Последовали спешные команды РП: «Парашют!!!… Задержи!*** Обороты!». С выпущенным тормозным парашютом, на оборотах около 80% «номинала», самолет подпрыгнул вровень КПД (это примерно 5-й этаж!) и на мгновение будто завис на больших углах атаки, жутко покачиваясь с крыла на крыло. РП дал единственно верную команду: «Форсаж!». Самолет свалился вправо практически синхронно с включением «ПФ». Полный форсаж смягчил удар о грунт, который пришелся на правую плоскость и стойки шасси. Но все же встреча с землей была слишком жесткой: фюзеляж деформировался, двигатель начал разрушаться, возник пожар. Самолет прополз еще полсотни метров и остановился. От сильнейшего удара летчик получил компрессионный перелом позвоночника. Однако беда одна не ходит. Когда Женя сбросил аварийно заклинивший фонарь, тот подлетел вверх и затем упал на кабину уже застывшего на месте МиГа, задев при этом ЗШ курсанта. Выбраться из горящего самолета Васильчишин был не в состоянии, и от верной гибели его спас командир полка п-к Барановский. Человек громадной физической силы, мужественный и добрый, всегда по-отцовски относившийся к курсантам, он вытащил из огня своего подопечного. После госпиталя Евгения комиссовали. В дальнейшем он окончил педагогический институт и работал учителем, а затем директором школы во Львове.
Эти случаи с курсантами Чениговско-го училища убедительно доказали, что рекомендуемый Инструкцией летчику выпуск тормозного парашюта как способ борьбы с прогрессирующим «козлени-ем» является совсем негодным средством. Однако противоядие от этой беды МиГ-23 было найдено. Как все великое, оно оказалось простым: в случае начала «козления» летчику следовало вывести обороты двигателя на «максимал» или включить форсаж. Мощный двигатель, имевший удивительнейшую приемистость (от «ЗМГ» до «МАКС» он разгонялся за 5-6 с, а от «ПМГ»**** – еще быстрее), просто играючи прекращал прыжки и позволял увести самолет на второй круг. Включать «ПФ» можно было смело, не бояться «провала» тяги, что характерно для МиГ-21 и в меньшей степени для МиГ-29. На всех модификациях МиГ-23 створки форсажной камеры открывались только после полного розжига форсажа и увеличения тяги до максимально возможной.
* Такая настойчивость вернуть после аварии самолет в строй объясняется просто. Если его удавалось восстановить в самой части и хотя бы «облетать методом обруливания», то инцидент считался не летным происшествием, а всего лишь опасной предпосылкой к нему, что существенно смягчало неблагоприятные последствия для командиров. (Прим, ред.)
** Выпуск закрылков на МиГ-23 осуществлялся автоматикой, увеличивавшей угол их отклонения при уменьшении скорости полета.
*** Т. е. поставить ручку управления нейтрально.
**** Полетный малый газ. (Прим, ред.)
МиГ-23МЛ и МЛД загнать в «козел» было уже трудно, а если самолет по вине летчика и попадал в этот опасный режим, то он легко, без сложных последствий, выходил из него. В качестве иллюстрации можно привести уникальный случай, произошедший на аэродроме Озерное в середине 80-х гг. При посадке МиГ-23МЛ коснулся ВПП на значительно повышенной скорости, после чего последовала еще целая серия грубых ошибок летчика. В результате истребитель вошел в прогрессирующий, нескоростной «козел» с очень большой амплитудой прыжков, которые длились 7 с (согласно данным объективного контроля). Самолет опускался на полосу с настолько большими углами тангажа, что от касания о бетон был изогнут ПВД. Но когда машина самостоятельно остановилась и ее осмотрели, выяснилось, что этим повреждения и ограничились!
Владимир Е. Ильин/ Москва
1 января 2001 г. человечество вступит в XXI век. Уходящее столетие было периодом бурного технического прогресса, принесшим овладение ядерной энергией, искусственным интеллектом, глобальными коммуникационными сетями, лазером, биотехнологиями и многим другим. Безусловно, одним из наиболее ярких достижений XX века стала и авиация. Без нее сегодня немыслимы многие сферы человеческой деятельности – транспорт, связь, сельское хозяйство, разведка природных ресурсов… Однако основным двигателем прогресса авиации были и остаются потребности вооруженных сил. Именно военное авиастроение всегда диктовало и продолжает диктовать «высокую моду». Что ждет военную, в первую очередь боевую, авиацию в XXI веке? Попробуем ответить на этот вопрос, заглянув в будущее хотя бы на 3-4 десятилетия.
Стратегическая авиация
Несмотря на общую тенденцию к сокращению вооружений, характерную для конца XX столетия, стратегическая авиация – наиболее разрушительный элемент воздушной мощи – сохранилась как в составе ВВС США, так и России. Кроме того, некое ее подобие имеет сегодня Китай.
Соединенные Штаты вступают в XXI век, располагая 85 бомбардировщиками-ракетоносцами Боинг В-52Н «Стратофортресс» и 80 бомбардировщиками Рокуэлл В-1В «Лансер». К 2001 г. полностью завершатся поставки всех заказанных самолетов Нор-троп Грумман В-2А «Спирит» – ВВС США получат, в общей сложности, 21 машину этого типа (16 боевых, а также пять учебных и резервных). Кроме того, Национальная гвардия располагает 13 В-1В, а в резерве ВВС находятся девять В-52Н. Этот самолетный парк, согласно существующим планам министерства обороны США, останется фактически неизменным до 2030-х годов. Однако последнее вовсе не означает «консервации» в течение ближайших десятилетий нынешнего уровня боевой мощи американской стратегической авиации. ВВС США постоянно проводят (и намерены проводить в дальнейшем) широкомасштабные работы по модернизации существующих стратегических авиационных комплексов, направленные, в первую очередь, на расширение их возможностей по доставке неядерного высокоточного оружия, а также на повышение боевой живучести самолетов и интеграцию их в глобальные разведывательно-ударные системы.
