Авиация и время 1994 04 (АэроХобби) - [26]
Несколько проще решались кадровые проблемы. Например, в Украине оказался избыток авиационных инженеров. Они получили солидное образование, в том числе и в зарубежных вузах, имели опыт работы в ведущих авиационных фирмах Российской империи. Многие, не находя применения своим знаниям и опыту, готовы были работать в УВП. Однако там для них вакансий почти не нашлось. В 1923 г. правление пригласило на службу только одного инженера-авиатора, но зато какого - соратника самого И.И. Сикорского М.Ф. Климиксеева.
Летчиков и бортмехаников, желающих работать в гражданской авиации, тоже хватало. Красная Армия в это время усиленно сокращалась, и даже известные пилоты, отличившиеся в гражданской войне, оказывались не удел. Однако доверить им незнакомые и очень дорогие импортные пассажирские самолеты никто не решался. Возникла острейшая потребность в зарубежных специалистах. Но для их приглашения требовалось разрешение всемогущих московских инстанций, в первую очередь ГПУ и все того же Главвоздухфло-та. А там с большим подозрением отнеслись к возможности работы на советских авиалиниях представителей империалистических государств. Правление УВП настаивало, обращалось в правительство, неоднократно проводило замену кандидатур, но лишь к концу осени в Харьков из Германии прибыли два пилота: Э. Фат (Fath), В. Неун (Neun) и два бортмеханика: П. Лукас (Lukas), И. Ягельский.
Надежды на открытие воздушного движения в 1923 г. были похоронены еще летом. Причиной тому стали далекие от Украины английские докеры. С 3 июля по 21 августа они бастовали, и моторы «Роллс-Ройс», предназначенные для установки на самолеты УВП, все это время пролежали в британском порту отгрузки. Таким образом, лето закончилось, а в Советский Союз прибыли всего две «Кометы».
С целью дополнительного давления на германскую фирму правление УВП решило послать на завод «Дорнье» в Фридрихсгафен Касяненко*, который прибыл туда 10 сентября. Утром, еще до его приезда, курсом на Берлин вылетел самолет с временным бортовым обозначением RR-17 (заводской № 4/29). О состоянии остальных машин советский инженер мог составить полное представление, т.к. немецкие коллеги принимали его «довольно любезно» и подробно ознакомили с производством. Отказавшись от отдыха после дороги, он сразу приступил к делу. Вечером Касяненко написал о своих впечатлениях в торгпредство Наглеру. Из увиденного следовало, что в самое ближайшее время можно ожидать отправки следующей машины, которую уже вывезли на аэродром. На № 5** «крылья и корпус готовы, но еще не покрашены. Хвостовое оперение готово, но еще не собрано. Шасси готово, осталось нацепить колесо, на которое при мне натягивали уже камеры и шины». С № 6 положение оказалось «несколько хуже» - еще предстояло выполнить большой объем сборочных работ и установить двигатель. Выкатить эту машину немцы собирались к 1 октября. Заканчивалось письмо решительно: «…завтра, когда увижу Дорнье, начну его по этому поводу шпынять. Быть может, при Вашем содействии из Берлина (в смысле ругательных представлений Стиннесу) удастся дней пять выиграть». (10)
Самолет Komet-ll «Харьковский металлист»
Правление УВП совместно с торгпредством и без напоминаний Касяненко оказывали на немцев интенсивнейшее «дипломатическое» давление. В ход пошли угрозы судебного разбирательства, требования выплаты неустойки, которая должна покрыть убытки «Укрвоздухпути», появившиеся в результате неполученной коммерческой выгоды. Сумма этих убытков оценивалась украинской стороной в 30000 руб. золотом. Однако эти подсчеты выглядели не очень убедительно, и искушенный в таких делах Наглер советовал не затевать судебной тяжбы со Стиннесом, а искать «компромиссов», тем более, что немецкая сторона начинала идти на уступки.
Тем временем задержавшиеся на испытаниях в Москве «Кометы» начали перегонять в украинскую столицу Харьков. Самолеты получили постоянные бортовые обозначения RRUAA и RRUAB. Первый из них прибыл 6 сентября***. В честь профсоюза Северо-Донецкой железной дороги, который наиболее успешно провел подписку на акции УВП и таким образом собрал деньги на приобретение аэроплана, машина получила персональное имя «Донец-железнодорожник».
* К сожалению, в документах не указаны инициалы. Скорее всего, речь идет о И.И. Касяненко, известном авиаторе, который еще в начале века построил со своими братьями е Киеве и Петербурге несколько аэропланов. В 1923 г. он работал в ВСНХ УССР и вероятно, что именно к его помощи прибегли в УВП. В дальнейшем И.И. Касяненко станет председателем правления «Укр-воздухпути».
** Рабочая порядковая нумерация в соответствии с очередностью сборки.
*** В некоторых источниках указывается дата 30 сентября.
Прилет самолета был отмечен большим торжественным митингом, после которого Цинсмайер продемонстрировал в воздухе возможности машины. Это было впечатляющее зрелище. Вскоре Юнгмейстер писал в Берлин Наглеру: «…«Комета» здесь… очень понравилась. Цинсмайер на торжестве совершал прямо чудеса и мы окончательно убедились, что это был безусловно правильный шаг -покупка у Дорнье: аппарат безусловно превосходный, конечно, все что можно в смысле понижения стоимости (даже развивая демагогию) надо делать…».(11) Вот так! Наверное, именно такой подход имел в виду Ленин, когда призывал большевиков учиться торговать.
