К августу 1970 года перечень потерь египетской авиации, понесенных по окончании «шестидневной войны» от средств ПВО противника, включал 11 самолётов Су-7БМК. С учетом одной машины, сбитой своей ПВО, и еще одной, утраченной по вине летчика, общие потери египетских Су-7 за время "войны на истощение* составили 13 единиц.
Что касается причин боевых потерь, то в их перечне существуют расхождения: по официальным данным, приведенным выше, пять самолетов были сбиты вражескими истребителями, три - ЗРК и прочие - зенитным огнем; по подсчетам п-ка В.Бабича, находившегося в египетских ВВС в качестве военного советника, общая цифра потерь Су-7 была той же, но "Миражи" сбили четыре самолета, по два - ЗРК и зенитчики, еще два сбила своя же ПВО, и два были потеряны из-за ошибок летчиков. В целом относительный уровень потерь составил примерно 12% от общего числа боевых вылетов.
Анализ понесенных потерь указывал, что наиболее уязвимыми истребители-бомбардировщики оказывались отнюдь не при нахождении над целью, а при отходе от неё после атаки, когда «на хвост» им садились подоспевшие на перехват истребители.
Если полет к цели при небольшом удалении своих аэродромов и нахождении атакуемых объектов вблизи линии боевого соприкосновения был непродолжительным, позволяя египетским лётчикам достигать внезапности первого удара, то при затягивании налета противник успевал принять ответные меры.
При всей компактности синайского ТВД такая оперативность могла бы вызвать удивление - всё же даже при нахождении дежурных истребителей в готовности для запуска двигателей, подъема в воздух и подлета в нужный район требовалось время, а для организации патрулирования в воздухе над всей прикрываемой зоной протяженностью около 200 км необходимы были чрезмерные наряды сил и непроизводительный расход ресурса и нагрузки на лётчиков.
На руку израильтянам играл известный и постоянно действующий фактор - пренебрежение египетских военных к сохранению в тайне готовящихся налётов и общий низкий уровень отношения к секретности. Хотя страна находилась на военном положении, а в армии насаждалась демонстративная дисциплинированность, и провинившийся даже в плохом отношении к технике мог поплатиться тюрьмой, детали очередной операции, цели и время были известны буквально всем, а традиционное для Востока сочетание войны и торговли играло на руку и без того высокопрофессиональной израильской разведке, сочетавшей агентурную работу и использование технических средств - радиоперехват, прослушивание и дешифровку, контроль работы радиотехнического оборудования. Израильская сторона даже наладила радиовещание на русском языке для прибывших в Египет советских военных, адресуясь к тем поименно.
Имея достаточно объективную картину происходящего на египетской стороне, израильтяне успевали поднять по тревоге дежурные силы ПВО и «обыграть» их удавалось, в лучшем случае, оказавшись над целью на считанные минуты раньше, но при отходе ударной группы истребители противника успевали занять места «на сцене». В итоге половина египетских истребителей-бомбардировщиков была сбита уже над своей территорией после завершения задания, хотя традиционно зенитное прикрытие считалось основным врагом ударной авиации.
Части потерь можно было бы избежать, усилив контроль за прифронтовой полосой для обнаружения вражеских истребителей с тем, чтобы летчики ударных групп получали своевременное извещение о преследовании и могли оторваться или предпринять маневр уклонения. Однако плохая скоординированное^ между авиацией и ПВО (к тому же последняя была изрядно «пощипана» противником и зияла настежь открытыми «окнами») заставляла египетских летчиков полагаться на удачу и, если повезет, прикрытие своих истребителей.
Противник, напротив, принял меры к созданию системы радиолокационного контроля за воздушной обстановкой на малых высотах, оборудовав для управления своими истребителями передовые пункты наведения и центр управления в зоне канала у Сухна.
Неприятным и поучительным открытием явилась высокая уязвимость истребителей-бомбардировщиков от перехватчиков противника. Принято было считать (и у нас, и за рубежом), что истребители-бомбардировщики вполне способны противостоять истребителям в воздушном бою и уж, по крайней мере, не зря носят такое название.
Действительность, вполне предсказуемая с учетом отсутствия на ударных самолетах специального прицельного оборудования и вооружения для воздушного боя, показала всю недалекость подобных взглядов. Летчики ударных групп, зная о не лучших перспективах при встрече с перехватчиками и, к тому же, будучи сосредоточенными на выполнении совершенно иной основной задачи, старались прежде всего избежать стычки, всеми способами уклоняясь от воздушного боя.
К числу других недочетов относилась недостаточно гибкая тактика египетских истребителей-бомбардировщиков, практиковавших почти исключительно шаблонную атаку с боевого разворота, слабое освоение противозенитных манёвров, которые вовсе не входили в программу подготовки лётчиков, а также недостаточно эффективное вооружение ударной авиации, не имевшей не только управляемого оружия (о нём тогда и наши лётчики могли только мечтать…), но и каких-либо средств РЭБ, крупнокалиберных НАР, кассетных и штурмовых авиабомб, специально предназначенных для маловысотных ударов. При наличии МЗА её обычно вовсе не принимали в расчет или отмахивались, следствием чего стали несколько потерянных к августу 1970 года Су-7БМК, тогда как на счёт «Хо-ков» приходились три самолёта.
