Август - [76]

А приятели, малознакомые, к тому же, так уж получилось, выпили крепко и решили поехать в соседний поселок на танцы. В клуб — на дискотеку. Кому их везти? Ну, раз Миша не пил, так ему, конечно!

Поехали. Время к вечеру. На площади перед клубом толпа роится. И встретил один из приятелей Мишиных старого своего обидчика по какому-то делу. А может, наоборот, приятель тот мужика местного обидел, кто теперь разберет, как на самом деле было?

В общем, слово за слово, чуть не драка началась. Миша из машины выходит, в чем дело толком не понимает, но знает с детства: наших бьют, в стороне не оставайся. За то и сидел три раза, честно говоря.

А вид у него, надо сказать, страшноватый, если кто с непривычки. В наколках весь — от пальцев ног — до бровей. Прямо синий, когда разденется. Ну и тут, лето, жара, — в одних шортах вышел Миша из машины, — народ местный, конечно, отхлынул в стороны.

А Миша посмотрел на толпу с высоты своего двухметрового роста и говорит: «Вы не бойтесь, я вашу деревню сильно бить не буду! Так, поучу слегка»! И тут самое главное начинается. Садится Миша на крылечко клуба и медленно, аккуратно начинает снимать тяжелые ботинки, на рыбалку специально надетые.

— Мужик, ты что делаешь? — из толпы спрашивают.

— Ботинки снимаю. Чтоб не зашибить кого ненароком, — невозмутимо басит наш герой. Ну, тут, понятное дело, не дожидаясь, пока всей деревне смерть придет, выскочил откуда-то сзади местный парень побойчее, да как даст Мише арматуриной по затылку, тот и с копыт долой. А приятели, за которых он заступаться пошел, давно разбежались, конечно, кто куда.

— Жена его подобрала, отвезла в больницу — выходили. Другой бы помер, ясное дело, но только не наш — вырицкий.

— Не может быть такого, Кирилл, вы обманываете, — заливалась Люся и не могла смех остановить, прямо грудь заболела.

— Вот, ей Богу, не вру, сам слышал, как Миша эту историю Иванову рассказывал. Да и не врет Миша никогда, он у нас парень честный.

— Боти-и-и-и-нки снял! Чтоб деревню не зашибить! И-и-и-и-и-и-и — визжала, дрыгая ногами, Глаша, совсем как девчонкой, в глупые 15 лет.

Кирилл, довольный произведенным эффектом, налил всем присутствующим по хрустальной рюмочке малиновой и кратко произнес тост:

— Ну, за вырицких!

Все замахнули, не чинясь. Весело было, разносолов разных съедено много, воздух свежий, прохладный, никто не пьянел, только сердце мягчело, и кружилась чуть-чуть голова от радости, от лета, от прошедшего длинного дня и от белой сказочной ночи, плавно от заката перешедшей к рассвету и новому счастливому дню.

Петров, махнувший, наконец, рукой на подуставший за сутки самовар, подошел к Люсе, обнял ее сзади за плечи, уткнулся носом в душистые волосы, поцеловал любимый русый завиток на белой шейке, — Люся прикрыла глаза от счастья, а Андрей выпрямился и весело сказал:

— История непростая, со смыслом. Были мужики у нас, много нас было. И по одному на деревню выйти не страшились, но по-честному. Сапоги снимали, свинчатку подлую в кулак брать стыдились. Как таких не обмануть? Теперь все умные стали. Не то, что за малознакомых приятелей драться не пойдут, никого защищать не станут, даже себя. Но, слава Богу, не один еще у нас такой Миша остался. Вот об этом наверху забыли, а зря. Рано страну хороним, господин полковник, не так ли?

Кирилл не ответил. Пожал плечами, попрощался и повез Машеньку домой — на соседнюю улицу — спать.

* * *

Саша с Валерием Алексеевичем стояли у пронизанного рассветным солнцем, играющего прожилками огромных, резных листьев молодого маньчжурского ореха, бережно огороженного Ивановым от Марты, неистово облаивающей именно с этого угла, где орех рос, прохожих. Чтоб не затоптала ненароком, лошадь мохнатая.

— Знаешь, Сань, орех этот из Риги мы привезли, контрабандой, можно сказать, такой точно у нас с Катериной рос в саду в Икшкиле. Огромный, высоченный! И такие у него орехи странные — большие, мохнатые, тропические какие-то на вид, ну не желудь, в общем, не каштан, а просто какое-то яйцо страуса. Три штуки посадили в первый же год. Весной смотрим — ничего. Я расстроился. А на следующий год Катерина прибегает и ведет сюда — проросло одно деревце! И так быстро стало расти, за одно лето мне по пояс, не поверишь!

— Красивое! — погладил майор листья жесткими пальцами и вздохнул чему-то своему. — Необычное дерево, здорово будет здесь, среди берез и ёлок смотреться!

— В то лето, что орех вырос, Марта еще щенком была, поначалу не трогала. А зимой, представляешь, сгрызла, измочалила зубами — погубила, в общем. Я опять горевать. А тут пришла еще одна весна, и от корня сразу три ствола, три отростка ореха снова пробились на свет. И расти стали пуще прежнего! Вот я и огородил его столбиками, шнур натянул вокруг в два ряда — от Марты.

— А то она не перегрызет твой капроновый шнур, если захочет! — скептически улыбнулся Саша. — Да этот волкодав и бревно сжует, лёгко, не то что твои веревочки!

— Раз плюнуть, — согласился Иванов. — Если захочет! А она теперь не захочет.

— Что так? — недоверчиво спросил Анчаров.

— О, тут целая история, Санёк! Видишь, у нас все цветники деревянными столбиками огорожены, и капроновый шнур вокруг натянут? Вместо палисадника. Но наша бабака любой забор перепрыгнет, опять же, если захочет! А идея как раз в том, чтобы она